Дерзкая игрушка Шаха

– Адели исчезла. И это ваша вина. Вы плохо воспитали младшую дочь, – Шамиль Шахтаров издевательски усмехнулся.

Взгляд его скользнул по мне.

Я поежилась и уткнулась в тарелку.

Бр-р… Как будто ощупал, извращенец.

– Поэтому я решил, что заберу вашу старшую. Как компенсацию за моральный ущерб.

Чего?

Воздух вынесло из груди от возмущения.

Я растерянно повернулась к маме. К отцу. О чем он говорит? В смысле, заберет? Меня?

Но родители на меня не обратили внимания. Мама просто опустила голову и смотрела под стол, а папа…

Папа улыбался важному гостю так, словно тот только что сделал ему самое выгодное предложение на свете.

– Шамиль Заурович, вы уверены? – отец просто неопределенно махнул рукой в мою сторону. – Лали, конечно, красивая девушка. Но возраст уже…

Мне словно пощечину влепили со всего маху.

Возраст? Он о чем вообще? Мне двадцать пять!

– Возраст не имеет сейчас никакого значения, – пророкотал Шахтаев. Его черный прищуренный взгляд держал меня на цепи, как послушную собачонку.

– Папа! – я не выдержала и вскочила. Сбросила с колен льняную салфетку, которой прикрывался позор этого ужина. Мама вцепилась в мою руку, но я просто сбросила ее пальцы с себя. – Папа, что за ерунда? Что значит заберу? Папа, ты меня что, отдашь?

– Сядь, Лали, – процедил сквозь зубы отец. – Не позорь меня!

– Я тебя позорю?!

Я задыхалась.

Смотрела беспомощно на родителей. Сердце сжималось в груди как пустой мешок. Словно вся кровь из него исчезла. Словно он качает пустоту.

Да они с ума тут все посходили?

– Вы! – я ткнула пальцем в довольного Шахтарова. – Как вы смеете такое говорить? Вы считаете остальных людей своей собственностью что ли? Или вас кроме криминала еще и в работорговле можно смело уличать?

Я знала, что наговорю сейчас много лишнего.

Меня, как обычно, понесло…

А вот Шамилю Шахтарову, как будто бы все даже нравилось. С ироничной улыбкой он откинулся на стуле. Держал ладони на столе и просто смотрел на меня. Пожирал глазами, считывал каждое мое движение.

Я резко замолчала.

Сглотнула нервно, растерялась. Ощущение было такое, словно я не человек. Словно он кобылу себе на рынке выбирает. Товар.

А я ничего сделать не могу.

Ничего!

Потому что мои родители просто молчали. Никак не воспротивились. Не сказали ему, что он сволочь. Не указали сразу же на дверь.

– Запомни, девочка, – внушительно проговорил Шахтаров. – Чем больше человек себе позволяет, тем больше он принимает на себя ответственности.

Это он на что намекает?

В голове у меня был такой сумбур, что я его не понимала. Можно вообще нормально разговаривать? Как же меня бесят эти пафосные национальные застолья!

Да и вообще, застолье по какому поводу? Из-за того, что моя сестра удрала от этого гада перед свадьбой? Так и правильно сделала! Умница просто!

Он же ублюдок какой-то, а не человек!

– Значит так, – я шумно выдохнула. Вышла из-за стола, уперла руки в бока. Пусть они эту доисторическую чеченскую традицию по передаче невест себе в задницу засунут! – Я ни-ку-да с вами не поеду. Это понятно?

– Лали! – рявкнул отец. – Веди себя соответствующе! Шамиль Заурович, извините, ради Аллаха.

– Лали, – почти одновременно с отцом, тихо позвала меня мама.

Да что с ними, в самом деле?!

– Я себя нормально веду! – вскинула я голову. – Я вам не лошадь, чтобы меня другому хозяину передавать! Мы в двадцать первом веке живем, а вы как будто до сих пор в горах! Я по вашим законам жить не собираюсь, ясно?