В одном итальянском порту, где разноцветные лодки прижимались друг к другу шершавыми боками, а мачты звенели невидимыми колокольчиками, жил-был рыжий кот Маринайо. Никто из местных рыбаков не знал, сколько Маринайо лет, всем казалось, что кот жил в этом порту всегда, поэтому каждый из них обязательно говорил ему "чао, привет", когда проходил мимо.
Это был не простой рыжий кот, он умел понимать язык рыб. "Может, однажды я уже был рыбой: сильным тунцом или быстрой селедкой, – думал Маринайо. – Тогда это бы объяснило, почему я так хорошо понимаю рыбий язык".
Весь день он любил спать на самом краю причала, наблюдая сквозь прищуренные глаза за покачиванием лодок. Солнце катилось по небу с запада на восток. Весело кричали чайки. Море блестело. Пузатые бочки на берегу были доверху наполнены рыбацкими сетями. Маринайо дремал и во сне разговаривал с лодками.
– Маринайо, ты так крепко спишь, – говорили ему покачивающиеся в море лодки, – что совсем не заметишь, если мы утащим тебя за хвост в море.
– А вы так много болтаете, что мне все время хочется спать, чтобы не слышать ваши глупые разговоры, – улыбался в ответ лодкам Маринайо. – А если вы будете и дальше меня беспокоить, то я отвяжу вас от причала и отправлю в открытое море.
Конечно же, он шутил. Он вырос среди этих лодок, видел, как они рано утром покидают порт и возвращаются обратно, нагруженные рыбой. В порту они стояли близко друг к другу, вытягивая мачты в небо. И у каждой лодки было свое собственное имя: Соле мио, Санта Мария, Пикколо, и даже Хэмменгуей.
Маринайо был знаком с каждым рыбаком на причале, так долго он жил в этом порту. Он знал голос каждой лодки, он запомнил каждую рыбу и даже умел плести сети, хотя никогда это не делал. И однажды он понял, что лапы его стали слабыми, глаза не так хорошо видели, а есть совсем не хотелось.
– Наверное, я уже очень старый, – сказал Маринайо лодкам. – Единственное, что я еще могу делать – спать.
– Не печалься, – ответили лодки. – Говорят, что за всеми однажды приплывает огромная Синяя рыба. И всех она перевозит на другой берег моря, где начинается новая жизнь.
– Это очень похоже на сказку, – сказал Маринайо, – которую я слышал от дедушки.
– А нам расскажешь? – обрадовались взволнованные лодки. – Мы очень любим разные сказки.
– Да? – спросил Маринайо. – Тогда я буду вам их рассказывать до тех пор, пока у меня есть силы.
Маринайо поудобнее устроился на деревянном настиле рыбацкого причала, а лодки неподвижно застыли в воде, стараясь не скрипеть мачтами.
– Все чайки кричат по-разному, – начал свой рассказ кот Маринайо.
Чайка Габиана.
Все чайки кричат по-разному. Некоторые умеют громко смеяться, как люди. Слышишь такой смех и думаешь, что это точно человек, а не птица. Но потом видишь пролетающую мимо чайку и удивляешь, как она умеет так копировать человеческий смех. А некоторые чайки плачут, как младенец , который только что родился. Другие чайки кричат, как взрослые люди в ссоре. Но я расскажу про чайку, которая умела мяукать.
Она родилась на крыше старого итальянского дома, откуда очень хорошо было видно бесконечное синее море. Братья и сестры ее улетели в разные стороны, а она так и осталась жить на террасе дома. Там в коричневых горшках росли колючие кактусы, пальма и даже небольшое банановое дерево. Еще были столы и стулья, которыми почти никто никогда не пользовался. С других крыш на чайку смотрели натянутые для белья веревки, антенны и трубы. И звали эту чайку Габиана.
