1. 1
– Сначала действительно было больно, но потом я привыкла, – в низком приятном голосе Деметры сквозило холодное сожаление: пожалуй, с таким сожалением сильное дерево заслоняет солнце более слабой соседке, заставляя ее чахнуть без света. – К зиме я как раз успею свыкнуться с мыслью, что моя дочь…
Фонарик выскользнул из ослабевших пальцев Коры и звонко ударился о металлическое дно вентиляционной шахты.
Голос матери резко стих; Кора вжалась в металл и затаила дыхание, стискивая в пальцах отвертку. Сердце бешено стучало в горле; в голове шумело, глаза странно щипало, словно курсирующий в вентиляционной шахте воздух нес с собой колючий песок.
– На этом корабле тишины не дождешься, – недовольно буркнул собеседник Деметры. – Но в твоем отсеке, конечно, больше покоя, чем где бы то ни было. Разумеется, кроме морга.
Кора не знала, кто пришел к ее матери – Деметра не называла его по имени – заметила только, что он говорит о себе в мужском роде, и что для мужчины его голос высоковат.
– Да, спасибо, – отстраненно сказала Деметра, – мне кажется, нас подслушивают.
Кора услышала нервные размашистые шаги матери и зажмурилась: словно это могло помешать Деметре проверить, не прячется ли кто-то за вентиляционной решеткой.
– Даже если и так, – легкомысленно откликнулся посетитель, – ничего нового они не услышат. Я же не прошу у тебя старую добрую коноплю или опиумный мак, а на дерево для кифары на корабле моратория нет…
– Мне все равно не по себе, – заявила Деметра, – пойдем-ка отсюда, я видела пару сухих ветвей на оливах из субтропического отсека.
Снова зазвучали нервные и размашистые шаги Деметры в обрамлении мягкой поступи ее собеседника. Когда они окончательно стихли, Кора рискнула открыть глаза и осторожно шевельнуться. Из-за длительной неподвижности тело затекло, и девушка тихо потянулась, разгоняя кровь. Потом она подобрала фонарик, включила его, закрепила на поясе отвертку и, пятясь, поползла в отсек.
Теперь она сожалела о том, что случилось. Но кто бы мог знать!..
Два дня назад Деметра велела Коре подкрутить шурупы на вентиляционной решетке – ей казалось, что оттуда слишком дует, и растущая рядом березка быстро теряет листья.
Дуло действительно сильно, и пусть Кора сомневалась, что береза белая, растущая в умеренной полосе, не переносит ветер, поручение есть поручение. С третьей попытки подкрутив злополучную решетку, девушка приметила, что защитная сетка отошла в сторону. Тут нужно было либо снимать решетку совсем, либо лезть в вентиляцию и прикручивать сетку с внутренней стороны. Учитывая, что в ходе трехчасовой битвы с шурупами девушка сломала два ногтя и вымоталась как после пересадки тысячи маргариток из отсека с рассадой, она предпочла выгрузить из ИС компьютера план вентиляции в отсеках Деметры, вооружиться фонариком и, спустившись на технический уровень, полезть «на штурм» изнутри.
Прикручивая гадкую сетку на положенное место, Кора и услышала голоса: Деметра с неведомым собеседником прогуливались по отсекам и сплетничали о каких-то общих знакомых.
Речь зашла и о ней, о Коре.
Деметра сказала, что…
Стоило девушке подумать о тех страшных словах, как горло снова перехватило, а глаза начало противно щипать. Кора судорожно вздохнула, отгоняя неприятные мысли, и опустилась на живот, прижавшись щекой к холодному металлу вентиляционной трубы. Ей захотелось подумать о другом. Не важно: хоть об устройстве их корабля, полторы сотни лет несущего колонизаторскую миссию к далеким звездам – о котором она не знала практически ничего – хоть о фотосинтезе зеленых растений, о котором она знала все.
