Парижские вечера

Жан принадлежал к той категории людей, которые умудряются стать взрослыми, миновав юношеский возраст, с его страстями, восторгами, сердечными драмами и прочими прелестями, которые он считал явно сомнительными. Не смотря на то, что родился и вырос он в красивейшем местечке, пригороде Парижа, а именно – Буживале, где сам Тургенев вдохновлялся на новые шедевры, Жан скептически относился ко всему, что, по его мнению, «не существовало».

В какой момент его жизни он вдруг решил, что любовь – это миф, не заслуживающий его драгоценного внимания – неизвестно. Но факт оставался фактом. Любовь для Жана была абстракцией, вымыслом, параллельной реальностью. И, что скрывать, относился к тем, кто проживал подобные чувства, чуть свысока, с насмешкой.

Ах, да, и, конечно же, Жан считал себя парижанином. Этакий легкий снобизм, который позволял ему чувствовать себя лучше и создавать свой идеальный образ.

Жан планировал. Он планировал всю свою жизнь, и, знай он точно, сколько ему отмеряно лет, он бы расписал каждый день по секундам, педантично следуя составленному плану. Однако, именно над такими педантами Судьба обожает посмеяться.

В то утро Жан спешил в Париж, на важную встречу. Как всегда, он завернул в свое любимое кафе на улице Мюрже, чтобы выпить чашечку великолепного кофе и пробежать взглядом утренние газеты. И был пренеприятно удивлен:

Его «законный» столик оказался занят молодой женщиной, которая с увлечением поедала круассаны, и, кажется, никуда не торопилась, наслаждаясь завтраком, уютным местечком, ароматами кофе и солнцем, которое лениво поглаживало ее левую щеку и прядь каштановых волос, создавая эффект «нимба».

Являясь по природе здравомыслящим человеком, Жан, тем не менее, не был лишен некоторой доли суеверия, и сейчас эта доля настойчиво интегрировала в его мозг мысль о том, что женщина, сидящая за его столиком – это весьма плохой знак. Это, можно сказать, сигнал о том, что встреча, на которую Жан спешил, и которой добивался более чем полгода, окажется неудачной. Иными словами, «его» место наверняка займет кто-то другой.

Конечно, обладая целеустремленностью и здравым взглядом на вещи, Жан был не из тех, кто пасует перед трудностями, и, если Вселенная «подавала знак» о том, что на встречу можно и не торопиться, то он решил, что любой знак можно изменить.

Подозвав официанта, который, к слову, его хорошо знал, как постоянного посетителя, Жан заказал воздушное пирожное для незнакомки, в виде извинения за беспокойство и просьбу пересесть за другой столик, «если мадемуазель это не затруднит».

Он наблюдал, как женщина с легким изумлением взглянула на пирожное, официанта и затем, перевела взгляд на него.

Как только их взгляды встретились, реальность Жана перестала существовать. Работа, карьера, жизненный опыт, отношение к любви и чувствам, все стало призрачным и нереальным, не заслуживающим даже сотой доли внимания. Все, что было нужно и необходимо ему для жизни, находилось за «ЕГО» столиком. И, пусть разум отчаянно пытался достучаться до него, лихорадочно вспоминая веские доводы против «любви с первого взгляда» и привести доказательства того, что ее не существует, Жан ничего не слышал и не видел, кроме этих карих глаз, оттенка молочного шоколада.