Легенда о ЛьдеГраде

Мы обращаемся ко тьме лишь тогда, когда свет не вызывает доверия.

Ч.С.В.

Разукрашенная синими цветочками печь топила на славу маленькую, но уютную избушку. Единственное окно дрожало от пурги. Когда она затихала, то хлопья снега лениво опускались на подоконник. Серебристые ветви дерева скребли стекло, но только что проснувшаяся девочка даже не дрогнула. Как же удобно наблюдать за капризами зимы из теплой кровати под пуховым одеялом!

Кошка пепельного цвета громко мяукнула и навострила ушки. Скрипнула деревянная дверь и отворилась. С улицы тянулся морозец. Сначала в открытом проеме показалась пышная елка, а потом и красивая молодая девушка в красной шубке. Тяжело дыша, она поставила «лесную красавицу» на пол. Падающие иголки застучали по мягкому ковру.

– Ну, сколько можно спать? – окинула вошедшая в избу мягким взглядом девочку в кровати. – Синеока, так и до весны проспишь, а праздника не увидишь. Одевайся и сходи за водой.

Дочь потянулась и зевнула. Ее голубые глаза задержались на связке мандаринов, свисающих с бревенчатого потолка.

– Встаю, мам!

Девушка сняла красный платок и поправила копну взъерошенных каштановых волос. Остатки снега сбила с плеч. Сняла сапоги и шубку; осталась в синем сарафане. Подошла к выщербленному столу и взяла круглое расписное зеркало. В меру длинный нос, пухлые губы, налитые кровью щеки, бездонные голубые глаза, тонкие брови и осиная талия – сама русская красота!

Синеока нехотя поднялась с кровати и пошаркала ногами в поисках тапочек. Мама поставила новенький самовар на на всеобщее обозрение.

– Ходила на базар в Омутград. Сегодня получила. Наш сосед любезно согласился привезти, чтобы я не таскала тяжести. Так он сказал, – усмехнулась хозяйка.

Синеока натянула поверх синей пижамы вязаный свитер с северными оленями. Она хромала на одну ногу. Хмурое лицо, курносая, с тонкими губами и большим лбом – полная противоположность своей матери-красавицы. Только голубые глаза унаследовала и их глубину.

– Ты так и не нашла тапочки?

– Муся опять стащила, – запричитала девочка. – Вечно она их по дому разбрасывает…

– Я найду, а ты сходи за водой. Чай попьем с пирожками.

Синеока надела валенки и сиреневую шубу с кроличьим мехом на воротнике.

Ведро стояло в сенях, поэтому его пришлось нести в руках за холодную ручку. Дверь открылась, а ветер сильно пробирал сквозь пижамные штаны. Девочка пожалела, что не взяла с собой варежек.

Колодец одиноко стоял во дворе. Маленький забор не скрывал Синеоку от посторонних глаз. Запряженные в лошади повозки часто проезжали по главной дороге. Граждане замечали хромающую девочку из-за ее нелепой походки. Некоторые смеялись и показывали пальцем. Та уже привыкла к такому, но чувствовала, как стыд жег ей лицо – этот смех колол больнее ударов.

Ведро, прикрепленное к цепи, с грохотом плюхнулось на дно колодца. Синеока надавила на рычаг и с усилием крутила его, пока злосчастное ведро снова не появилось, наполненное кристально-чистой водой, которую девочка сразу перелила в то, которое взяла из дома.

Теперь осталось поднять десять литров и не расплескать, ведь «медвежья» походка сильно мешала.

Дома мама уже наряжала елку игрушками: красные стеклянные шары и синие снежинки создавали восхитительный и праздничный наряд.