– Долго ещё пилить?
Двигатель автомобиля ревел, что называется, белугой. Чёрный «Роллс-Ройс Призрак» вспарывал шоссе точно пополам, жадно проглатывая серую ленту с разделительной линией и выбрасывая из-под задних колес с широченными шинами «Пирелли» пыльные пустынные мили. В баке нескончаемый запас топлива, и всем своим видом автомобиль походил на грозную передвижную крепость.
Вокруг царила жёлтая пошлость позднего заката. В полусотне миль позади слились в противоестественных объятиях стекло и бетон, древний камень и современные полимеры, образуя Город-минус-один. Оттуда им ничего не угрожало – того, кто посмел косо глянуть на банду из бара «Сломанный сон», нашли бы по частям не ранее, чем через три дня. Причём этот вариант ещё следовало считать удачным! В худшем случае бедняга навсегда бы остался в баре.
Опасность хмурым облаком маячила впереди. Опасность и неизвестность.
– Думаю, миль двадцать, – Бад поправил тактические очки на лбу, другой рукой дёргая рычаг переключения передач, как сумасшедший. – В доспехах охренеть до чего жарко.
В автомобиль тоненькой струйкой врывался воздух пустошей, принося с собой сухое и жёсткое ощущение – словно наждачной бумагой вытираешься. Пахло потом, песком и боевыми химикатами.
– Расскажи об этом, прошу тебя, – неразборчиво из-под маски, но как всегда вежливо сказал сидевший на пассажирском Чумной Доктор. – Расскажи об этом побольше, а потом взгляни на меня и устыдись. Эта маска доставляет окружающим не только эстетические муки, в ней даже приём пищи превращается в унизительное затруднение. Весьма непредусмотрительное устройство.
– Ты прямо здесь собрался пищу принимать? Какую, интересно? – Гидрар перестал корчить смешные рожицы через перегородку, но уже развеселился настолько, что, царапая ногтями по стеклу, умудрился опустить его сантиметра на три.
– Полный карман очищенных семечек, – Чумной Доктор повернулся маской с рубиновыми глазами и кривым клювом, растопырил чёрную кляксу ладони. – Вю, добрая душа, отсыпала перед отъездом.
– Бад, ты всё-таки оставил заведение на Вю? – Гидрар задрожал пунцовыми белками глаз и расхохотался так, что полосатый чёрно-синий галстук на тощей шее сделался красным и задёргался, как гигантский язык. – Ты ещё успеешь пожалеть об этом решении!
– То же самое ты болтал, когда я оставил твою сестру погостить у нас, – невозмутимо сообщил Бад. Слова он выговаривал так, будто набрал полный рот горячей картошки – обычное дело для ирландцев. – Ты говорил, что это скверная идея, но она всё ещё со мной. Кстати, Лейтенант, закрой окно – снаружи пылит, а своей пушкой ты никого не напугаешь. Пустыня мертва.
Худой парень в длинном коричневом плаще с нашивкой неизвестной армии сдвинул на подбородок шейный платок, цвиркнул за окно метким плевком, но стекло всё-таки закрутил. Между колен у него подрагивала толстая трость с литым серебряным набалдашником – то ли собачья голова, то ли ещё какое-то животное.
– Курить здесь, наверное, тоже нельзя, – утвердительно произнес он. – Несмотря на перегородку.
– Обязательно, – согласился Бад. – Мы почти на месте, там покуришь.
