Предательство. Осколки прошлого

За 10 лет до событий романа

Дождь начинался неспешно. Первые редкие капли оставили тёмные кляксы на пыльных ступенях крыльца, потом воздух пропитался терпким запахом раскалённой за день земли – тем особенным ароматом, что бывает только перед настоящим ливнем.

Внизу, на вытоптанной детьми лужайке, Максим гонял мяч с соседским мальчишкой – Эльдаром. Сыном моей подруги Зои.

В свои семнадцать он уже перерос моего мужа – высокий, угловатый, с гибкостью молодого тополя, который гнется под ветром, но не ломается. Его смех, резкий и немного хриплый, перекрывал Максимов – мой сын хохотал, забыв про раскрытые учебники на кухонном столе, про обещание подготовиться к контрольной.

– Аня, – позвала я, чувствуя, как капли дождя теперь уже стучат по крыше веранды, – пойдем картошку почистим.

Но дочь не слышала. Она сидела на старых качелях, которые Алексей повесил еще когда Максим был маленьким. Ее пальцы сжимали ржавые цепи крепко. Вся она – двенадцать лет, худенькая, в выцветшем до бледно-голубого сарафане – тянулась взглядом за Эльдаром, будто пыталась дотянуться до него силой одного лишь желания.

А он в это время держал за руку Катю – рыжую бестию с нашего переулка, дочку местного автомеханика. Катя заливисто смеялась, нарочито громко, когда Эльдар что-то шепнул ей на ухо. Потом они скрылись за старым сараем, где мы хранили дрова.

Я знала этот взгляд Ани. До боли знакомый. Таким же глазами я в шестнадцать смотрела на своего первого возлюбленного.

Я ушла на кухню одна. Разделочная доска еще хранила следы утренней резки лука – желтоватые разводы на выщербленном дереве. Картошка для супа лежала в миске, уже потемневшая от воздуха. Я механически резала её тупым ножом, слушая, как за окном то нарастает, то стихает детский смех.

Через час позвала их:

– К ужину!

Босые ноги застучали по деревянному полу, нарушая тишину, осевшую в доме за день. Первой вбежала Аня – с ободранными коленками и травинками в волосах. Потом Максим – раскрасневшийся от беготни, с порванным на локте рукавом.

И он.

– Можно я у вас поужинаю? Мамы дома нет. – Эльдар стоял на пороге, мокрый от дождя.

Капли стекали с его темных волос на прилипшую к телу футболку.

Я вытерла руки о фартук:

– Зои до сих пор нет? А где же она?

Он пожал плечами, но глаза не опустил:

– Не знаю. На работе наверно.

Часы на стене пробили восемь.

Алексей должен был вернуться к ужину, но в седьмом часу позвонил – “Задерживаюсь, нужно проверить отчеты”. Голос был ровным, слишком ровным, каким становился, когда он врал.

Он задерживался. И Зоя, работавшая с ним, тоже?

Я быстро накрыла на стол. Три тарелки – детям. Свою не ставила.

– Кушайте, – сказала я, второпях снимая фартук.

Вышла под дождь. Он теперь лил стеной. Я побежала к машине – не потому, что боялась промокнуть, а потому что боялась опоздать.

Машина скользила по размытой трассе. Гостиничный комплекс "Лазурный" – гордость Алексея – был в десяти километрах от нашего поселка.

Дождь барабанил по крыше машины монотонно, настойчиво, словно пытался о чём-то предупредить. Я вцепилась в руль, всматриваясь в водяную пелену за лобовым стеклом. Наконец, впереди замаячили жёлтые окна гостиницы.

Кабинет мужа был на втором этаже. Дверь приоткрыта.

Пахло дорогим коньяком и женскими духами – сладковатый аромат гардении, который я ненавидела с того дня.