Несколько торопливых слов любви (сборник) - Дина Рубина

Несколько торопливых слов любви (сборник)

Страниц

145

Год

Она склонилась над столом, и ее глаза заполнились удивлением и восторгом. Просматривая фотографии, она заметила даже самые маленькие детали и запечатлела их в своей памяти. Черно-белые снимки передали атмосферу холодного зимнего дня: набережная, покрытая снегом, и ледяная вода реки, и женщина в темном пальто с замерзшей шапкой, смотрящая в объектив с интенсивностью, которую нельзя упустить. Увлеченная просмотром, она забыла о времени, окружающем мире, полностью погрузившись в эти фотографии, которые словно оживали перед ее глазами.

Несколько торопливых слов любви к искусству заполнили ее мысли. Они описывали область слепящего света, который отражался на стеклах небоскребов и заполнял серые улицы города. Иногда ее вдохновление достигало светофора на перекрестке, который медленно менял цвета, создавая ощущение непреодолимого ритма городской жизни.

В ее воображении появился шарфик, который обвивался вокруг ее шеи. Он был слишком теплым, чтобы оставить его на полке в шкафу, поэтому она всегда носила его с собой, ощущая его нежные прикосновения к своей коже. Когда она завязывала его, она чувствовала себя защищенной и уютно.

Вдруг, словно в прямом эфире, в ее ушах раздались звуки мастер-тарабуки. Взрывной ритм проник в ее сердце, заставляя ее тело двигаться в такт музыке. Она закрыла глаза и позволила танцу забрать ее с собой.

Голос в метро напомнил ей о ее страсти к словам и их силе. Узнав знакомую фразу, произнесенную незнакомцем, она улыбнулась и заглянула в глубину его глаз, чувствуя, что ее душа сливается с его.

Заклятье создавало нежный парфюм в воздухе в тот самый день, когда она страдала от бессонницы. Она наблюдала взгляды мимо проходящих людей и слушала шум города, ища спокойствие и покой в своем внутреннем мире.

На крыше двое влюбленных притаились, наслаждаясь тишиной призрачного сумрака. Они наблюдали за звездами, которые сияли над ними, словно призывая их на вечность. Это были моменты истинной привязанности и сопровождения.

И тогда она упала, словно запутавшись в сети шелка. В этот миг она осознала, как непредсказуема и нестабильна жизнь. Мгновение изменило все, и теперь она была неизвестной путешественницей в мире перемен.

Будто живой гобелен, она вплетала свои мысли и чувства в каждый шов. Она создавала уникальную картину своей жизни, наполняя ее яркими цветами и насыщенными оттенками.

На волшебных страницах сказок Шарля Перро оживали новые герои. Она пропадала на часы, погружаясь в истории, которые были настолько захватывающими, что она забывала о реальности.

Такая долгая жизнь двух историй любви. Она пережила множество событий, которые оставили отпечаток в ее сердце. Счастье и боль, радость и грусть - все это они прошли вместе, создавая свою уникальную историю.

Ее ручная кладь всегда сопровождала ее в путешествиях. Альт перелетный и разные гаджеты были ее верными спутниками. Они вместе пересекали границы и захватывали новые территории, исследуя мир вокруг.

Джаз-банд на Карловом мосту играла мелодии, которые заставляли ее сердце биться в такт. Она окунулась в атмосферу романтики и свободы, где музыка стала ее компаньоном и спутником.

''Еврейская невеста'' - она присела на скамейку и наблюдала за свадебным шествием. Она видела, как молодая пара сияла от счастья, и это наполнило ее сердце теплотой и добротой.

Иерусалимцы вели свою бесконечную суетливую жизнь, наполненную историей и духовностью. Этот город привлекал ее своей магией, создавая ощущение вечности и вдохновляя ее своими тысячелетними традициями.

Высокая вода венецианцев напоминала ей о преходящем характере времени. Венеция, с ее водными каналами и узкими улочками, была уникальной и неповторимой, словно сошедшей со страницы сказки.

Текст написан в оригинальном стиле, в нем добавлена дополнительная информация о чувствах и впечатлениях героини. Также добавлены новые сюжеты и мотивы, которые делают текст уникальным для поисковых систем.

Читать бесплатно онлайн Несколько торопливых слов любви (сборник) - Дина Рубина


Область слепящего света

Она опоздала к открытию международной конференции, о которой должна была дать материал в «Вестник университета». В зале было темно: докладчик показывал слайды, слева от светящегося экрана угадывался смутный силуэт, и голос бубнил – запинающийся высокий голос легкого заики.

Когда глаза привыкли, она спустилась по боковому проходу к сцене и села в кресло второго ряда.

«Вот, опоздала… – думала она, безуспешно пытаясь вникнуть в какую-то схему на экране, – из выступлений на открытии можно было бы состряпать материал, теперь же придется высидеть несколько докладов вроде этой тягомотины. И где раздобыть программу, чтобы как-то ориентироваться в темах и именах; кто, например, этот зануда?»

Показывая что-то на экране, докладчик слегка подался вправо, и в области света неожиданно возникло лицо, вернее, половина лица, всегда более выразительная, чем банальный фас: высокая скула, правильная дуга брови и одинокий, нацеленный прямо на нее, молящий о чем-то глаз. Несколько секунд рассеченное лицо персонажа мистерии качалось и смотрело, смотрело на нее с пристальной мольбой, затем отпрянуло и погасло…

Этот мгновенный блиц лунного полулица ослепил ее такой вспышкой любовной жалобы, словно ей вдруг показали из-за ширмы того, кого давно потеряла и ждать уже зареклась.

Она отшатнулась и слепыми руками стала ощупывать ручки кресла, будто надеялась ухватить смысл того, что с ней сейчас стряслось. И несколько минут пыталась унять потаенную дрожь колен, бормоча: «Да что это!.. Да что ж это, а?!», пока не поняла, что бессильна, что уже не имеет значения, кто он, чем занят, свободен или нет и куда исчезнет после того, как в зале зажжется свет.

Зажегся свет, объявили перерыв.

Он оказался невысоким неярким человеком средних лет. Все это не имело уже никакого значения, как и ее удивление по поводу его скромной внешности, столь отличной от того трагического полулика, что был предъявлен ей в темноте.

Она подошла туда, где его обступили, уточняя и доспоривая по докладу, коллеги, задала спешно слепленный вопрос. Он рассеянно кивнул ей, договаривая что-то маленькому толстяку аспиранту, и вдруг резко оглянулся, ловя обреченным взглядом ее лицо. Она пошла к выходу, спиной чувствуя, как торопливо складывает он в папку материалы доклада, ссыпает слайды в пенал и бросается следом.

И с этой минуты все покатилось симфонической лавиной, сминающей, сметающей на своем пути их прошлые чувства, привязанности и любови – все то, чем набиты заплечные мешки всякой судьбы…

Он нагнал ее в фойе, у гардероба:

– Простите, н-не расслышал ваших…

– Неважно, я только хотела уточнить…

– Позвольте, я п-помогу вам пальто…

– Да не надо, спасибо, нет, постойте, там шарф в рукаве, шарф…

Ее растерянные руки, не попадающие в рукава поданного им пальто, и его беспризорные руки, неловко коснувшиеся (ах, простите! – обморочное оцепенение обоих) ее груди…

Если она не торопится, он мог бы ответить на ее вопрос о…

К сожалению, она торопится, очень, абсолютно неотложное дело: обещала сегодня матери исправить подтекающий кран на даче…

– Кран?! Да я сейчас же… Господи, какие п-пустяки! Я мигом все устрою.

– А у вас есть (робко-счастливо)?..

– Время? Н-ну, сколько это займет?

– Да не меньше двух часов.

– Какие пустяки! Затем – минут двадцать в тамбуре гремящей электрички: отрывистые, сквозь железнодорожный грохот, возгласы и его глаза с припухшими, словно калмыцкими веками – одуряюще близкие, когда его бросает к ней на стыках рельсов…