Бонжорно, команданте!

Автор

Страниц

190

Год

2020

Рим, Амстердам, Прованс, Гейдельберг… Как прекрасно, что эти города и местечки стали настоящими героями в произведениях Дины Рубиной! Они оживают в наших воспоминаниях и остаются в наших сердцах. Даже те, кто никогда не побывал в этих местах, могут прочувствовать их красоту благодаря словам писательницы.

Рассказы Дины Рубиной о путешествиях не похожи на обычные рассказы о памятниках культуры. Они описывают жизнь людей и раскрывают превосходство духа и красоту каждого места. Внимание автора сосредоточено на судьбах и историях людей, которые проживали в этих удивительных местах.

В одном из рассказов, "Школа света", мы знакомимся с госпожой Ван Лоу, которая отказывается от богатств и предпочитает представить свою судьбу в ее истинном свете. Этот рассказ позволяет нам заглянуть в сердце и душу жителей Дельфта, раскрывая перед нами их суровый, но благородный характер. Подобные истории помогают нам лучше понять и оценить настоящих голландцев и их великие музеи.

Еще одна замечательная легенда, рассказанная в "Вилле „Утешение“", повествует о семье Марии, которая оживляет и восстанавливает виллу в Италии. Этот рассказ говорит о вере итальянского народа в вечность и духовное преображение, яснее, чем останки города Помпеи.

Таким образом, рассказы Дины Рубиной о путешествиях проникают в самое сердце читателя, позволяя нам искренне полюбить города, которые мы не знаем, и восхищаться их красотой и историей, которые становятся живыми и реальными благодаря ее таланту.

Читать бесплатно онлайн Бонжорно, команданте! - Дина Рубина

Судьбинная глубина городов

Принято повторять, что каждый город, во всяком случае, тот, чье имя на слуху у человека любой государственной принадлежности, имеет свой неповторимый характер, душу и язык, на котором он обращается к приезжим и к своим обитателям. То, что еще в древности называлось genius loci, дух-покровитель, «гений места».

Об этом самом «гении места», а иными словами, о душе города, написано множество книг, которые все равно ничего толком не объясняют, ибо обращены к любознательности путешественника, а любознательность питается фактами и датами, отнюдь не розовым отблеском утреннего света, что скользит по головам почерневших от времени статуй Карлова моста.

Я же всю жизнь гоняюсь именно за этим: за шелестом мокрых деревьев, за утренним говорком неизвестной местной птички, за непривычной кладкой булыжников на крошечной площади, за грустноватым выражением слуховых оконец где-нибудь в старых приземистых домах Малой страны.

Исходя из этих моих предпочтений, а также из суммы добытых, застигнутых, извлеченных из воздуха и окрестного пространства невесомых трофеев, годных разве что для литературы, Прага отзывается моей душе гораздо теплее, ярче, нежнее, чем остальные города. (За исключением, конечно, Иерусалима; но у этого места не одна, а сразу несколько огнедышащих душ, – как голов у дракона, и точно так же, как у дракона, на месте отрубленной стремительно вырастает другая.)

Я полагаю, об этом дуэте, об упоительном и всегда индивидуальном танце великой души города с частной и преходящей душой человека только и стоит писать, если берешься описывать перемещения в пространстве.

Многое в этом решает личность художника, писателя, философа – род занятий неважен, важна скорее судьбинная глубина, – с именем которого связано и имя города. Чаще всего эта связь является нам в коммерческой суете и расхожих символах вроде облика Франца Кафки на футболках, чашках и брелоках… Это оборотная сторона подлинной славы: то, что Франц Кафка родился и жил в Праге, знает и тот, кто романов его не читал и прочесть не в состоянии.

Отправляясь в Прагу, ты готов к мельтешению этих торговых марок.

Но есть иные встречи, удивительные, будто подстроенные судьбой: так я, с томиком писем Ван Гога, оказалась на вилле в Сен-Дени, маленьком городке в Провансе, рядом с психиатрической лечебницей, где закончил свои дни великий художник. И вот тут уже ты, с изрядной долей страха, ощущаешь диалог не с местностью, а с куда более ирреальными силами.

Камертоном настроения любой «новеллы странствий» служит, как правило, какая-либо сцена, часто неожиданная, наблюдать которую тебе случайно привелось. Так, исходив Прагу, вдоволь напитавшись красотой ее фасадов и крыш, заполнив несколько блокнотов, писать о ней всерьез я захотела лишь после того, как увидела на Карловом мосту небольшую толпу слушателей заурядного джаз-банда; лицо одной пожилой, мечтательно зажмурившейся туристки, и тихое покачивание ее в такт музыке – послужило тем толчком, тем внутренним импульсом, которого всегда ждет писатель, приступая к работе.

И еще в моих путешествиях есть одна особенность: тогда, когда поездка предусматривает «разведку боем», то есть подготовку к написанию книги, провидение, или как там его назвать, мой литературный ангел, – короче, кто-то там, по моей профессиональной части, – всегда посылает мне в помощь достойного проводника. Не могу забыть, как, составив маршрут по Испании и уже заказав билеты, я вдруг поняла, что эта, туристическая, по сути, поездка ничем мне помочь не сможет. Ведь испанцы, в отличие от многих прочих европейских народов, по-английски почти не говорят. И значит, уготована мне участь обычного туриста, которому страна открывается исключительно глянцевой стороной путеводителей.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: