Зов Джульетты

ГЛАВА 1

Шрамы украшают мужчину, когда их есть кому показать – женщине, которая поймёт. Иначе они – просто воспоминания, врезанные в кожу: захочешь избавиться, да не выйдет. Ираклий сел на постели. Вытянул руки перед собой: мышцы, увитые венами, а поверх – белёсые росчерки, будто когтями прошлись. Руки выше локтя, поясница... Женщин возбуждало. Ни одна не спросила, чего ему стоит видеть и вспоминать, каждое утро. Он привык.
Под боком раздался вздох. Белокурая макушка завозилась, сладко завернувшись в подушку. Простыни сбились в складки, оголяя загорелое бедро, тонкую руку с наманикюренными ногтями. Официантка на круизном лайнере, зарабатывает на учёбу. Любит банановый коктейль, розовые пионы, и ни один мужчина до этой ночи не ублажал её языком. Имя? Ираклий не помнил. Он бесшумно поднялся, натянул брюки. Пригладил тёмную шевелюру. На двери каюты мерцал индикатор: доставили букет. Ираклий угнездил его в изголовье, завёл будильник с интервалом в пятнадцать секунд и скрылся в гардеробной. Когда он вернётся, официантка должна уйти: девочка умная.
Скоро посадка. От завтрака он отказался, желая скорее на воздух – говорят, Риолота славится целебным морским воздухом. Планета-курорт, как-никак.
Длинные рукава скрывали шрамы. Ираклий вытащил из шкафа ненавистную рубашку, разгладил на кровати. Рубашка стоила целое состояние по меркам его детства. Мягкая, гладкая, как лепесток шиповника ткань ласкалась к рукам – он отдернул пальцы.
Но не успел стряхнуть морок и замер, глядя в полумрак гардеробной: Майя обожала закатывать ему рукава. Медленно, виток за витком, лаская твердые мышцы, выпуклые вены. Тогда он обожал рубашки. Майя сладко дышала ему в грудь, а он глядел поверх её рыжих кудрей, и губы сводило щекоткой смеха и желания – гремучая смесь. Яркая и неповторимая, как сама Майя. Она ушла, как жила: ярко, мгновенно, отчаянно...
Ираклий выдохнул резко, с кашлем. Пересек спальню – официантки с букетом и след простыл, – толкнул дверь в ванную. Та не поддалась, замигав сканером, и сама неторопливо втянулась в стену. Розоватый свет отразился в огромном, во всю стену, зеркале.
– Чёртова умная техника, – процедил Ираклий. Наклонился над раковиной, лбом упираясь в ледяное стекло. Прошёл год с тех пор, как Майя погибла в аварии, а он выжил. Целый год – пора отпустить и двигаться дальше, но сосущая пустота пожирала легкие. Он заполнял ее гонками и женщинами. Журналисты клеймили позором: невеста погибла, и жених пустился в загул сразу после клиники.
А была сказочная пара: вместе с детства, чемпион галактической Гонки и его второй пилот. Но сказка рассыпалась; Ираклий надвигал кепку до бровей, продираясь сквозь толпу репортеров, и повторял: «Без комментариев, без комментариев». Повторял как заведённый, чтобы не сорваться и никого не ударить. У него не было время на суды и тяжбы, он хотел летать, как обещал. Дал слово Майе. Детская мечта зеленоглазой девчонки – они вдвоём в одной машине под звёздами, мчатся быстрее всех.
Ираклий отлепился от зеркала. Рассеянно потёр подбородок – щетина кололась. Бриться или не бриться, вот в чём вопрос. Он ненавидел холодное лезвие на щеках, а на депиляцию у него была аллергия. Майя хихикала: мол, нечего было лезть к реакторам в училище. Конечно, они настоящие, и мощность у них очень даже крейсерская.