Сосуд для иномирцев

Первые два дня меня даже из комнаты не выпускали. Я пару раз повернула ручку двери, проверяя. Когда же они всё-таки убедились, что я скандалить не буду, позволили пройти на этаж, состоящий их пяти спален и одной общей гостиной. Их комнаты были ожидаемо, закрыты. Я вела себя спокойно, они соблюдали молчаливую дистанцию. Кормили, приносили чистую одежду и молчали. Я тоже естественно, бумаги я так и не нашла, писать мне не на чем, да и не факт, что смогут прочесть.
Имен я их так и не узнала, кроме того великана, что оказался рядом первым. Ирт был крупного телосложения, темные волосы в толстой короткой косе, коричневый гребень и такого же цвета же чешуйки по лицу. Блондин с жилистым телом, которое выглядело обманчиво сухопарым, но я видела, как перекатываются мышцы под его туникой.
Третий оказался ещё загадочней, чем все остальные. Он кидал на меня взгляды, думая, что я не вижу, в них сквозило неприкрытое желание, сожаление. Но как только я поворачивалась в его сторону, он сразу прятал свой взгляд за пушистыми рыжими ресницами… Он был весь огненный: волосы, россыпь веснушек, только гребень и чешуйки золотистые.
Все чаще я стояла возле большого окна в гостиной, с жадностью глядя на зелень вокруг дома. Намекала, что хотела бы прогуляться, в надежде, что хоть это они поймут. И да, меня всё же поняли, выпустили… На второй неделе.
Сначала кто-то из них ходил за мной, но судя по высокому забору, вряд ли у меня есть хоть какая-то возможность перелезть. Совершенно гладкие стены в десять метров высотой. На то, чтобы успокоить их бдительность, ушло ещё две недели. Я гуляла по большому саду с неизвестными растениями, всё чаще выбирая новые тропинки, исследуя сад, надеясь найти хоть одну лазейку, любую.
Однажды мне на глаза попалась едва заметная тропка, она выглядела более заросшей, чем остальные, давая понять, что по ней давно не ходили. Я оглянулась, проверяя, не следят ли за мной, и смело шагнула на тропинку.
Шла достаточно долго, углубляясь, всё дальше в уже не сад, а парк, притом, не ухоженный. Тропинка вилась под ногами, словно звала, и я доверилась интуиции. Как оказалась, не зря. Она вывела меня на большую поляну, с россыпью крупных камней, и бьющим из земли небольшим ручейком. Присев на ближайший камень, я зачерпнула ладонями прохладную воду и с жадностью напилась. Боялась ли я отравиться? Нет, чувство, что я делаю все правильно, не покидало меня. Воздух рядом сгустился, и на камень присела прозрачная тень старика.
— Приветствую тебя дитя. Рад, что ты нашла ко мне дорогу, не часто меня проведывают гости. А скоро и вовсе незачем будет. Еще немного и я уйду.
Я попыталась жестами объяснить, что сожалею. Он внимательно посмотрел на меня.
— После того как ты выпила из источника, ты можешь общаться, дотронувшись до существа. А я тебя и так слышу, твои мысли.
«Почему вы умираете? Я могу вам помочь?»
— Ты так искренне сожалеешь обо мне. Нет, помочь мне нельзя, я и сам не хочу жить. Наши дети — да, я предок Ниратов — они нарушили столько заветов пращуров, что мы приняли решение потихоньку покидать их. Одно обращение с женщинами, словно с бездушными игрушками, чего стоит. Младенцев растят избалованными настолько, что те считают, будто им должны с самого рождения.