Музыка для богатых

Ни за что не поверю, что Бог бездумно бросает кости…

Альберт Эйнштейн

«Я верю в чудеса, – думал продрогший Никита. – Да и как не верить, если их вокруг – полным-полно? В этом мире немытых машин и людей с перекошенными от злобы лицами чудеса происходят постоянно. На каждом шагу. А что толку? От них не легче и не радостней. Наверное, все дело в том, что Бог совершает их, не когда мы просим, а когда считает нужным. На свое усмотрение…»

…В три с половиной года он боялся оставаться в доме один. Боялся гулкой тишины, боялся китайца, вышитого на тонком настенном коврике, скрипа старых дощатых половиц… Однажды он проснулся раньше, чем обычно (бабушка вышла к соседке, собираясь вернуться до того, как он проснется), задыхаясь и дрожа от ужаса, выбил игрушкой-калейдоскопом стекло маленького глухого окна и побежал босиком по росистой холодной траве навстречу бабушке, которая как раз подходила к дому. А вечером вернувшиеся с работы папа и мама показывали изумленным соседям разбитое окно – Никита, трехлетний ребенок, конечно же не догадался расшатать и вынуть оставшиеся в раме осколки, и они, острые, как бритва, торчали со всех сторон, похожие на зубы страшной акулы, раскрывшей пасть. А у него на тельце не было ни одной царапины, даже самой маленькой… Чудо!

В шесть лет он вместе с двумя пацанами, своими дворовыми друзьями Лехой и Андреем, залез на старую шелковицу, которая росла в заброшенном соседском палисаде (им запрещали это делать, но они все равно забирались на нее почти каждый день). За ними увязалась Людка, девочка чуть постарше, второклассница в мятом пестром сарафане, Никита ее почти не знал. Когда они взобрались на самый верх, где было еще много маленьких черных ягод, трухлявая ветка не выдержала и треснула…

Леха упал головой вниз и умер сразу, Андрей сломал позвоночник (потом взрослые объяснили, что он уже никогда не будет ходить и разговаривать), а Никита даже не ударился. Только, сидя в высокой траве, с восторженным ужасом наблюдал, как глаза крупно вздрагивающей Людки становятся похожими на стекло, а из ее рта на мятый ситец сарафана выпрыгивают темные сгустки крови…

Через год папа купил путевки в Алушту, и он должен был впервые лететь к морю. Чтобы загореть и окрепнуть перед первым классом. Но сильно простудился, и папа и мама, посовещавшись, решили оставить его дома, с бабушкой. Их самолет разбился через двадцать минут после взлета, обломки и разорванные тела людей собирали больше месяца…

Вам мало?!.

Старый учитель сольфеджио Борис Анатольевич поговорил с Никитой в школьном коридоре минуты две, не больше, но этого хватило, чтобы он подарил ему, двоечнику музыкальной школы, которого каждые полгода собирались исключить, чудо музыки – наверное, главное чудо в его бестолковой жизни.

«Еще была Настя… – с замиранием сердца подумал Никита. – Целых три недели у меня была Настя… Но об этом я вам ничего рассказывать не буду, это – не ваше собачье дело, ясно?!. Да и потом, у мира нет таких слов, которыми можно рассказать об этом. Нет и никогда не будет…»

А еще его прокляли. Правда, это было злое чудо, но кто сказал, что чудеса бывают только добрыми? Никиту прокляли на сельском кладбище лунной майской ночью. Это было семь лет назад (ему было тогда 16), но проклятие никуда не делось, он точно знает, он старался убежать от него, проехал десятки городов и стран и сейчас уже понимает, что оно умрет только вместе с ним…