Драконья Десница

***

В ночь на пятницу снова обрушилась гроза, но в этот раз она была такой чудовищной силы, что каждый раскат грома напоминал удары огромного железного молота, от которого в домах и пристройках тревожно звенели окна, люди подскакивали со своих коек, а животные беспокойно переступали в стойлах.

Хуже всего, конечно же, приходилось солдатам, которые неусыпно несли дозор не только на башнях королевского замка, а ещё стоически выдерживали ледяной ливень и жуткие порывы ветра на крепостных стенах, отделявших их маленький пограничный городок от остальных земель.

И в эту ночь почти никто не спал. Все как будто чувствовали, что вместе с этой грозой в их земли пришло ещё что-то. Нечто более ужасное, чем просто разбушевавшаяся стихия. Словно к ним пробралось настоящее Зло, которому даже крепостные стены не стали помехой.

И даже если бы кто-то и слышал захлёбывающийся лай собак вдалеке, тревожный топот копыт или приглушённые крики и вопли, то никто бы не пошёл смотреть, что там случилось. Потому что в этих местах всегда правил страх.

Об этом и размышлял старый горожанин, которому не посчастливилось оказаться в такую погоду на улице. Он стоял по щиколотку в воде, несущейся по брусчатке, и, придерживая шляпу, вглядывался в темноту ночи. Молнии были настолько быстрыми и ослепительными, что в их свете нельзя было разглядеть толком, что происходит в десяти шагах от него, поэтому старик медленно стал продвигаться вперёд, машинально вытянув одну руку перед собой.

Он искал свою внучку, которая убежала из дома – да-да, и такое случается, – ещё рано вечером, когда изо всех сил жарило июльское солнце, и не было ни намёка на такую бурную ночь. Видимо, она снова заговорила о своих родителях, а престарелая Гретта попросту не выносила этих разговоров и накричала на девочку. Впрочем, как всегда.

«Ну, Фредерик, я не виновата! Я тебе правду говорю!» – чуть ли не вопила Гретта, вытаращив глаза. Она была старой закалки и даже могла приложить Патрицию, если та не слушалась или баловалась. Или даже если Гретте казалось, что та не слушается или балуется.

«Кому нужна твоя дрянная девчонка? Она вся в своего отца! Такая же взбалмошная и своенравная!»

И, быть может, это было недалеко от правды. Отец Патриции был разбойником, а мать, скорее всего, проституткой, поэтому… Фредерик и Гретта предпочитали умалчивать об этом, рассказывая всем, в том числе и Патриции, что её родители просто уплыли за горизонт и обещали вернуться. Неплохая сказочка, не правда ли?

Патрицию двенадцать лет назад принёс её отец прямо посреди ночи в такую же ужасную грозу (но всё-таки не настолько безумную, как этой ночью). Он постучал в дверь первого попавшегося дома в этом квартале бедняков, где и жил Фредерик вместе со своей сварливой жёнушкой, которая уже тогда была как гвоздь в ботинке, как крошка в постели, как камень в почках, как шило в…

Но Фредерик любил её, так бывает всегда. Он стойко переносил все капризы своей любимой, с которой уже десять лет брёл по своему нищему жизненному пути. И всё было нормально, день сменяла ночь, лето сменяло зиму, но однажды всё изменилось.

Посреди ночи кто-то забарабанил во входную дверь. Удары были тяжелыми, будто били молотом, но в то же время какими-то отчаянными, как будто этот дом мог даровать гостю спасение.