Fatum n-цатая версия. Venit summa dies et ineluctabile fatum. Часть II. Посвящается Cradle of Filth

Посвящается CradleofFilth.

Звучит начало музыки «Damned In Any Language» Cradle of Filth.

«Синее марево сопок, освещённых ярким северным солнцем, быстро теряет краски, растворяясь в серых сумерках. И вот сумерки заполнили всё вокруг. Протягиваешь руку перед собой, и она превращается из живой в серую. Такое чувство, что это уже не твоя рука, а рука трупа. Гнус, озверевший после дождей, облепил её густым копошащимся месивом.

Испугавшись, Дарина поспешно выдёргивает руку из сумрака и проводит по ней ладонью, оставляя длинную, красную полосу, размазанной по коже крови, которую выпил гнус. Она запрокидывает голову. В небе, исполосованном всполохами, на недосягаемой высоте блестят крупные вечерние звёзды.

– Здравствуй, Дарина – дочь Зверя! – шепчут чьи-то губы.

– Здравствуй, Устинья! Как ты нашла меня? – сразу же узнаёт она голос своей подруги-шаманки.

– Это было трудно. Очень трудно разглядеть в сумерках среди тысяч троп одну, что привела меня к тебе.

– И всё же ты увидела.

– Увидела!… Твой след отпечатался в твоей судьбе… Какова она, дочь Зверя?

– Она тяжела…

– Я так и думала. Но я не обещала тебе, что тропа, по которой ты пошла, будет лёгкой и прямой. Наоборот! Я сказала, что тебе придётся перенести тяжёлые испытания… – шёпот замер.

Дарина услышала, словно из далёкого далека звуки камлания шаманки. Изображение Устиньи, одетой в отяжелённую амулетами духов-помощников, танцующую с бубном в руках, пришло к ней следом за звуками, составляя потусторонний фон вещего сна. А потом «зрение» женщины распахнулось!

Возле очага, на канне, покрытом шкурой оленя, сидел дух шаманки – маленькая обнажённая фигурка, облачённая в массивные серебряные украшения предков. На её плече возвышался огромный чёрный ворон, и голубой песец лежал у неё в ногах. В глазах зверя не отражалось пламя, как и в глазах ворона, и самой шаманки. Они сидели не шевелясь, смотря все на рисунок, которое вытанцовывал огонь, прыгая на сложенных горкой дровах.

– Дарина, я нашла тебя не просто так, потому что хотела. Я несу тебе печальную весть, но и надежду, что ещё не поздно!

– О чём ты говоришь?

– Тропа твоя свилась с тропой мужчины. Но мужчина этот скоро умрёт!

– О чём ты говоришь, Устинья? – выкрикнула Дарина, но та бесстрастно продолжала, не слушая её.

– Его дух-хранитель, потерялся в небесах, а беззащитная душа стала добычей равка. И никто кроме меня не сможет сразиться с равком. Его сила растёт с каждым днём, с каждой минутой. Поспеши! Равк голоден постоянно. Он пожирает твоего мужчину изнутри! И именно из-за него этот человек скоро умрёт! Дух его, вернувшись со звёздной тропы, не найдёт ничего! Так рождаются духи скорби! И нет ничего печальнее духа скорби в шаманской вселенной – неприкаянный, озябший, но всё ещё живой…

– Ты говоришь о самоубийцах?

– Да! Этот человек – самоубийца!…

Шаманка замолчала. Ворон встрепенулся и гаркнул. Глаза песца вспыхнули, живыми угольками, отражая фигуру Дарины. Зверь растянул пасть в ярко алой собачьей улыбке.

– Что же мне делать, Устинья? – выкрикнула Дарина.

– Моё имя – Шани Ро. Посмотри на бубен, что у меня за спиной. Этот бубен последний. Скоро придут ко мне… Я уже вижу звёздную карту своего пути. Поторопись! Ты и твой мужчина должны придти ко мне, пока не наступил срок…