Сны идиота

На шестьдесят шестом году жизни Надиров Надир поймал себя на том, что разговаривает со своим прошлым. Это происходило постоянно на протяжении нескольких лет, потому что Н.Н. был человек одинокий, бесконечно одинокий, давно и безнадежно одинокий, но поймал он себя недавно. Не обращал внимания, не зацикливался, не считал психическим отклонением, а считал, что это в порядке вещей – человек должен обращаться к своему прошлому… Может, он и прав, бросить взгляд на прожитые годы и прочее… Но постоянно разговаривать с мертвыми, с давно покинувшими этот мир!.. Это уж – извини, подвинься. Я всегда советовался с женой и продолжаю, – мысленно оправдывал себя Н.Н. Жизнь его нельзя было сказать, чтобы была наполнена интересными, запоминающимися событиями, дающими повод постоянно ворошить свое прошлое, это была самая обыкновенная жизнь, но Н.Н., видимо, было необходимо обращаться к своему прошлому… Ну, во-первых, потому что больше не к кому было обращаться, тем более, когда он недавно вышел на пенсию, и хождения в среднюю общеобразовательную школу пять дней в неделю, где он преподавал физкультуру в начальных классах и где все же было хоть какое-то общение и с подрастающим поколением, игнорирующим спорт, и со своими коллегами-учителями, в душе не очень серьезно относящимися к нему и его предмету (звучит двусмысленно, если учесть, что преподавательский состав состоял сплошь из представительниц противоположного пола, но слово уже вылетело) подошли к концу, и он остался наедине с собой в маленькой квартирке, которую получил почти в конце своей трудовой деятельности, за два года до выхода на пенсию, а до того снимал квартиру, тоже маленькую, но поглощавшую большую часть его зарплаты. И самое главное в его постоянных экскурсах в прошлое была память о жене, уже давно покинувшей его, ушедшей в мир иной, покинувшей, поки… Тут, обычно слезы наворачивались на глаза Н.Н., а к горлу подкатывал обжигающий ком.

Теперь ему нечем было заполнить свою жизнь, кроме своих мыслей и воспоминаний. Да, было еще и… Но об этом позже.

Со студенческих лет у Н.Н. оставались друзья, они учились в одном физкультурном институте, в одной группе, пятеро друзей, неразлучная шайка-лейка, и после института все пятеро поддерживали отношения, несмотря даже на то, что жизнь немного развела их, каждый устроился в этой жизни как мог – кто-то получше, кто-то похуже – но не забывали время от времени собираться вместе на мальчишники, закатывали пиры; один из друзей рано женился и взял в приданное богатого и влиятельного тестя, и тесть, любивший учить зятя, как нужно пробиваться локтями и кулаками сквозь людскую толпу, устроил молодого человека на хорошую, прибыльную и непыльную работу, очень далекую от его специальности, но главное – лопатой можно было грести… И зять греб, очень шустрым оказался, и стал скрепляющим звеном в их дружеской шайке-лейке, устраивал угощения, застолья в их излюбленном ресторане «Встреча», на которых все пятеро поднимали шутливые тосты за здоровье влиятельного тестя, пили, беспрерывно шутили, вспоминали, хохотали… оттягивались на этих мальчишниках по полной. Одного из друзей звали Мамед, другого Эмин, третьего тоже Эмин, четвертого Расул, а пятым был наш приятель Надиров Надир, если кто будет интересоваться. Весело проводила время беззаботная молодость! Часто и охотно фотографировались, обнявшись за столом, уставленным дорогими напитками и снедью, шутливо, картинно выставляя лучезарные улыбки. И как-то, через много лет увидел Н.Н. сон, воспринятый им, еще не проснувшимся, как пророчество, увидел всю компанию старых друзей за столом в их любимом ресторане, точнее – увидел не компанию, а фотографию, одну из тех, которыми они любили делиться друг с другом, посылая на телефоны с шутливыми текстами. Но что это?! Что это был за ужас на фотографии!? Вместо добрых и мягких, добросердечных и веселых улыбок на фото была запечатлена драка! Да еще какая! Мамед, зверски оскалившись, воткнул Эмину в бок вилку, Эмин в свою очередь застыл с пивной кружкой в руке, которую разбивал об голову своего тезки, другого Эмина, Расул целился в него, в Н.Н. из пистолета, подаренного ему тестем, а он Н.Н. держал в руках нож, непонятно, на кого нацеленный, но нож почему-то консервный для банки кальмаров. Это был такой неожиданный ужас, что озноб прошел по телу Н.Н. Что с ними? – удрученно подумал он во сне – Что с нами? Почему вдруг наше фото так изменилось, так исказилось? Разве это мы!? И Н.Н. проснулся в холодном поту, что для него было не в новинку. Он не стал рассказывать друзьям свой непонятный, абсолютно идиотский сон, даже несмотря на то, что они привыкли делиться друг с другом всем: мыслями, проблемами, надеждами, а порой и снами, если они бывали интересными. Однако он не стал рассказывать свой сон никому.