Окошко в погребе отсутствовало. Но подозревала, что на дворе уже глубокая ночь. Только сон не шёл. Да и где спать? На полках рядом с уцелевшими банками с огурцами?
Прокручивала в голове возможные сценарии. Куда могла деться сестрёнка? Что за мужчина забрал её у тётки? Как отсюда выбраться? А если приедет полиция и меня заберут?
На какой-то короткий промежуток времени мне показалось, что в моей жизни появился человек, которому можно доверять.
– Доверие, – произнесла вслух это малознакомое слово. На вкус оно обманчиво сладкое.
Зажмурила глаза от досады, от собственной глупости. Ведь я росла, как сорняк на всеми забытом огороде. Не верила никому, кроме себя, после предательства матери. С чего я вдруг решила, что хозяин этого «дворца» проявляет ко мне особое отношение?
Разочарование имеет горький оттенок. С солёным привкусом слёз.
Я даже не услышала шагов. Вздрогнула, когда ключ провернулся в замке.
Дверь отворилась, и я увидела Патимат, пытающуюся отыскать меня глазами в темноте погреба.
– Серафима, – зовёт шёпотом.
– Я тут, – тяжело поднимаюсь. Мышцы затекли от долгого нахождения в одной позе.
– Пошли, пока никто не объявился.
Меня не нужно дважды просить. Я следую за женщиной, ведущей вверх по ступеням. На свободу. На свет.
Она оборачивается, проверяя, всё ли со мной в порядке. Удивляясь моему спокойствию. Это явственно читается в её напряжённых глазах.
А из меня будто дух выбили. Эмоций почти нет. Только чёрная ненависть клубится внутри. Обида так сильна, что единственное желание по отношению к Ратмиру – вцепиться в его кадык зубами и вырвать.
Мы наткнулись на охранника. Они обменялись взглядами, и тот кивнул Патимат. Может, преданность и страх перед хозяином дома велики, но ей каким-то образом удалось уговорить его закрыть глаза на происходящее под самым носом. Он и правда на меня не смотрел.
– Времени мало, скоро вернётся сменщик Ахмата, надо торопиться.
Если Патимат так себя ведёт, значит, понимает – помощи от Ратмира уже точно не стоит ждать. Либо от его «помощи» мне станет только хуже.
Она передаёт одежду, в которой я пришла. Спортивные штаны на мне совсем мокрые и отвратительно пахнут уксусом. А ещё я дико хочу в туалет. Никогда не радовалась так тому, что выпила мало воды.
Кое-как приведя себя в порядок, вышла из ванной комнаты. Патимат уже ждала меня с верхней одеждой в руках.
– Спасибо, Патимат, – смотрю ей в глаза. – Я сюда больше не вернусь.
– У тебя ведь что-то серьёзное случилось? – уводит взгляд в сторону. Подслушала. – Я застала ваш разговор с Ратмиром.
Медленно выдыхаю воздух из лёгких.
– Да. Мою сестру забрали от тётки, и я не знаю, кто это был и почему её забрали. Вообще ничего не знаю. У нас с ней нет родителей. Мама бросила обеих.
Я не откровенничала с ней никогда на эту тему. Жалость – самое последнее, что я хотела обнаружить в глазах собеседника.
На её лице сменяется десяток эмоций, и их череда завершается глубокой печалью.
– Я не понимаю, что произошло, Сера. Ратмир уже приехал домой злым как чёрт. Ещё до разговора с Фатимой он находился в ярости. Не знаю, что случилось с ним. Давно его таким не видела.
Морщусь. Совершенно не хочется ничего знать об этом человеке.
– Плевать. Чтоб он в аду горел. Ненавижу.
Сжимаю челюсть.
– Пойдём, я выведу тебя через другой выход. Сквозь главные ворота тебя не пустят, – дождавшись, когда я оденусь, произносит женщина.
