Ведьмы отряда Огненный Феникс

ГЛАВА 1. Старые друзья
Ната пригубила из хрустального кубка, изрезанного золотым узором, редкое красное вино и снова посмотрела на Кейлин.
— А помнишь, как мы вошли в освобождённую Астарту?
Ведьма, сидевшая напротив, улыбалась. Волосы её —такие же чёрные и густые, как и в прошлую встречу, падали на плечи мягкой волной. Высокая грудь плавно и расслаблено вздымалась при каждом вздохе. Прикрыв глаза, Натаниэль могла расслышать как мерно, словно колокол в обедню, бьётся сильное и молодое сердце отставной карательницы. Кейлин улыбалась, и при каждом движении её губ по телу Натаниэль разливалась приятная нега. Ната могла бы не один вечер молча сидеть рядом со старой подругой и просто смотреть, не вслушиваясь в слова. При этом суровые черты её обветренного лица против воли разглаживались, и если бы она увидела себя в зеркале, то поняла бы, что в присутствии Кейлин становится на двадцать лет моложе.
— Ты нашла себе место в новом мире, — сказала Ната, усилием воли стирая улыбку с лица. В который раз напомнила себе, зачем пришла, но снова - неудачно.
— Место? — улыбка Кейлин стала растерянной. — Ты об этом?
Ведьма обвела рукой уставленную дорогой мебелью залу. Только теперь Ната заметила, что все предметы здесь трофейные. Её пробрала невольная дрожь. Она пригубила вино, но стало только хуже — точно удар молнии пронзил позвоночник от затылка до пяток. Ната вспомнила, откуда ей знаком этот тонкий вкус: в самые последние дни, когда они с Кейлин, как обычно, в авангарде наступления, вошли в замок Брен Хисалет, они нашли в тронном зале лишь мёртвое тело Мериль Асанты — одной из Семи. Женщина, которой было не более тридцати, сидела на каменном троне, впившись тонкими пальцами в деревянные подлокотники. Лицо её иссохло, будто у столетней старухи, но голубые глаза оставались открыты. Они смотрели в сторону дверей: Мериль не сдала бы замок и теперь, но собственная магия убила её раньше, чем каратели Магистории.
Тогда Нате стало тошно. Она встречала эту женщину. Видела на балах. Она бы преувеличила, сказав, что хорошо её знала. Но Натаниэль помнила рыжие пряди, взлетавшие в воздух на фоне букетов салюта.
А теперь Мериль была мертва… Ничего неожиданного. Была Мериль свята или грешна, но она никогда не сдавалась. И она умерла непобеждённой.
Ната помнила, как схватила с одной из тумб бутылку и приложилась к горлышку, не думая о том, что это вино, возможно, стало последним спасением Мериль от плена. Пила и пила, пока последняя капля не упала в горло. Затем подняла глаза и увидела смеющееся лицо Кейлин. В руках подруги была такая же бутылка. Не допив до конца, она утёрла рукавом губы и отбросила сосуд в сторону. Молниеносно приблизилась к Нате. Схватила за локти и крепко сжала.
— Мы победили! — выдохнула чётко и ясно. Но, как и теперь, Ната не слышала её слов. Перед глазами стояло высохшее лицо старухи, некогда звавшейся Рубином Атоллы.

***
Ната с трудом вырвала сознание из когтей воспоминаний. Вечер стремительно растерял прелесть. Медленно, старательно преодолевая дрожь в непослушных пальцах, поставила бокал на стол.
— … тогда была жизнь, Ната. Тогда мы знали, за что сражаемся.
Рассеянным взглядом посмотрела на старую подругу. Та говорила и говорила — Кейлин так же не нуждалась в слушателях, как Ната — в рассказчице. Опустив руку ниже подлокотника кресла так, чтобы Кейлин не видела сжатого кулака, Ната впилась острыми ногтями в ладонь.