Via Crucis

Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора

Моему прадеду,

священнику Александру Проскурякову,

расстрелянному в 1938 году по приговору «тройки»,

Посвящается

«И толпы животных и диких зверей,

Просунув сквозь ёлки рогатые лица

К источнику правды, к купели своей

Склонялись воды животворной напиться»

Н. Заболоцкий «Лесное озеро», 1938 год

Глава 1

«Когда все устрояет Бог,

не станем требовать

от Него отчёта».

Св. Иоанн Златоуст, IV век

Человеческая память бывает упрямой и неподатливой, сопротивляющейся любой попытке извлечь из её закромов нужные факты, образы, номера телефонов, лица одноклассников и отчества дальних знакомых. А порой, та же самая память, которая ещё вчера нехотя, словно полоумная старуха, расставалась с крупицами прошедшего времени, застывшего в необъятных недрах старинного комода в виде стопок фотографий, вышитых платков и поломанных брошей, вдруг начинает фонтанировать воспоминаниями, давно похороненными под слоями стыда и раскаяния, лишая душу покоя. И пусть, большую часть времени память служит нам верой и правдой, в молчаливом смирении снабжая нас множеством фактов, не требует наград и благодарности, признать её служанкой человеческой воли было бы не справедливо. Нельзя путать добровольное повиновение с беспомощностью, а кротость с рабской покорностью. Когда память, тревожимая безжалостным зовом совести, возвышает свой решительный голос, самая твёрдая воля со страхом и трепетом склоняет голову. Ну, а уж когда Мнемозина накинет волшебный покров на события нашей жизни, то они, будто завалившись за подкладку времени, исчезают на минуту, на час или навсегда. И мы, не будучи в силах смириться с потерей, выдумываем странные истории, убеждая самих себя и окружающих, что всё так и было на самом деле…

Высокий молодой человек, на вид лет около двадцати трёх, стоял среди примятой травы, заворожённо глядя на живописную картину июльского рассвета и растерянно пытался вспомнить, что же произошло за последние сутки, и как он здесь очутился.

Плотное, плазменно-оранжевое, будто жидкий чугун, солнце достигло, наконец, горизонта и вот уже неумолимо вырастало из небытия над острым краем Земли. Вокруг нашего героя было бескрайнее выгоревшее среднерусское поле, не засеваемое уже много лет, позади, метрах в десяти, на собственной крыше лежал изрядно помятый автомобиль с большими колёсами. Из его кабины раздался хриплый стон.

“ Живой, значит, Борис”, – равнодушно, будто глядя на происходящее со стороны, краешком сознания отметил молодой человек, но с места не двинулся. Стон повторился, и он, наконец, начал понемногу осознавать себя, своё тело и мысли, постепенно воспроизводя в сознании детали сегодняшнего дня вплоть до аварии. Тем временем адреналин, обильно выделяемый организмом, достигал заторможенного после перегрузки мозга, вызывая дрожь в коленях, приступ запоздалого и, потому, бессмысленного страха и предательскую слабость во всех мышцах.

Молодого человека, одетого в старые джинсы, мятую майку с рекламой страусовой фермы и, несмотря на лето, оранжевое старушечье пальто с меховым воротником и накладными карманами, звали Денис Теплоструев. По крайней мере, это он помнил хорошо. Память понемногу возвращалась.

Тем временем стон из автомобиля прозвучал громче, в нём послышались нотки нетерпения.