Мозаика. Как из разных жизненных впечатлений сложить красивый узор

По большому счету, вся книга- это самопознание, знакомство с собой. На первый взгляд покажется, что главы книги слишком разные. В мозаике тоже каждая частичка своего цвета. Узор связывает их в одно увлекательное целое. Разноцветные жизненные впечатления связаны мной, моей личностью, моим чувственным миром, моим путем.

Эта книга- о людях, городах, о веселом преобразовании моих жизненных испытаний, о том, как интересно и радостно изучать себя, путешествовать к себе.

По убеждениям я- христианка-вольнодумка, по образу жизни- женщина-изобретатель (не в техническом смысле!). Официальная профессия- педагог по русскому языку и литературе. Большую часть жизни проработала в авторских школах, потому что по натуре- панк. Мама пятерых детей и бабушка восьми (пока!) внуков. Книга посвящена молодежи, женщинам «среднего школьного» возраста, которые уже что-то испытали в жизни, людям, которые заинтересованы в собственном развитии.

У кого что болит, тот о том и говорит. (Народная мудрость). Эпиграф.

История эта уже потому может быть полезной для женщин, оказавшихся в подобной ситуации, что я все время старалась быть «в духе», старалась не ударить лицом в грязь перед Богом.

Начало истории- банальное, как у всех женщин: муж встретил другую женщину, сказал, что у них обоюдные чувства.

Первое, что я сделала- пошла в магазин и купила себе два дорогих платья (по совету невестки). Пока я шопила в магазине, надевала-смотрела-снимала-снова надевала, оглядывала себя в зеркало, прошло какое-то время. Эта шопинг-пауза помогла мне сразу не провалиться в черную дыру, которая разверзлась было у моих ног. Дыра закрылась. Наверно, это была примитивная подростковая попытка устоять на ступени самоуважения.

Но горькое похмелье настигло меня. Конечно. Первым моим другом стал А. С. Пушкин (ничего странного, я же педагог!).

Мы вместе смотрели в окно на хмурую осень и вместе пили грусть-тоску.

Роняет лес багряный свой убор,

Сребрит мороз увянувшее поле,

Проглянет лес, как будто поневоле

И скроется за край окружных гор.

Пылай, камин, в моей пустынной келье;

А ты, вино, осенней стужи друг,

Пролей мне в грудь отрадное похмелье,

Минутное забвенье горьких мук.

Печален я: со мною друга нет,

С кем долгую запил бы я разлуку,

Кому бы смог пожать от сердца руку

И пожелать веселых много лет.

Я пью один; вотще воображенье

Вокруг меня товарищей зовет;

Знакомого не слышно приближенье,

И милого душа моя не ждет.

Я лучше бы не выразила свои чувства. Ну и что, что он мужчина? Чувствовали мы с ним одинаково. Он был в ссылке, и мы с душой были в ссылке, у него стояла хмурая осень, и у меня, он был один, и я была одна (дети и внуки не в счет).

Я начала писать. Писанина действовала на меня успокаивающе. Видимо, у Александра Сергеевича написание стихов в трудные минуты жизни тоже было «таблеткой».

Я начала искать обозначения своим чувствам, везде, куда ни падал взгляд. В книги, я же литературу преподавала. Я не знаю, почему, но мне тоже становилось легче, когда я вешала бирки с названиями на свои переживания.

А Пушкина с другой стороны для себя открыла. Видно, когда он писал в не очень хорошем состоянии, он прямо себя выводил из этого состояния. Начало стиха, например, грустное, пока писал, настроение у него поменялось.