Веселая жизнь, или Секс в СССР - Юрий Поляков

Веселая жизнь, или Секс в СССР

Страниц

300

Год

2019

В новейшем произведении Юрия Полякова, необычно названном "Веселая жизнь, или секс в СССР", мы погружаемся в далекий 1983 год. Автор с изобретательной творческой прихотливостью оживляет и украшает прошедший мир, встречая нас с щедрой ностальгией. Ожидает читателя хитроумный и запутанный сюжет, в котором переплетаются масштабная политика, политические интриги, игры власть имевших и опасные любовные приключения. "Хроника тех замечательных лет" побуждает живо взглянуть на сложную эпоху и язык, использованный автором, обладает образностью и афористичностью. Один из критиков удачно прозвал новый роман Полякова "Декамероном эпохи стагнации", отразив его необычность и уникальность.

Дополнительная информация: Все это напоминает о временах запретного и живого общения, о нежных романтических отношениях и самых невероятных событиях, происходивших в Советском Союзе. Читая эту книгу, вы ощутите кипящую атмосферу времен жесткого контроля и паранойи, которые так характерны для состояния страны и людей в самом периоде застоя. Страницы романа проникнуты особым духом, который отражает все противоречивые и скрытые черты реальности того времени. Ощутите весь туман и тайны тех годов на своих страницах и окунитесь в удивительный мир описанной эпохи.

Читать бесплатно онлайн Веселая жизнь, или Секс в СССР - Юрий Поляков

© Ю.М. Поляков, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

* * *

Часть первая

Канувший в Лету

1. Время, назад!

Пролог

Надоело ворошить архивы, Соблюдать диету и режим. «Девушка, постойте, вы красивы! Погуляем, выпьем, согрешим…»

А.

Становлюсь ретроманом и все больше люблю прошлое. Видно, дело идет к старости, но сердце еще екает при виде весенних девушек с голыми ногами. Я давно собирался написать о нашей веселой молодости, совпавшей с советским «застоем», но все как-то медлил, колебался, откладывал, и эта хроника восьмидесятых, а точнее, ретро-роман, родилась почти случайно. Дело было так. После бурного празднования моего 60-летия я был засахарен величальной патокой и ослаблен алкоголем. Печень напирала на ребра, будто НАТО на границы России. Мозг изнемог в юбилейной суете, и выдавить из него малейшую мысль было так же трудно, как зубную пасту из пустого тюбика. Новая пьеса, обещанная Татьяне Дорониной, застряла на ремарке: «Позднее утро. Особняк на Рублевке. В инвалидном кресле дремлет могучий старик со звездой Героя Социалистического Труда на отвороте пижамы…»

Я затворился на даче в Переделкино, перешел на иван-чай, вставил в проигрыватель диск из комплекта «Весь Моцарт» и предпринял то, что давно замышлял, но постоянно откладывал, – генеральную ревизию моего литературного архива. Сложенный в коробки, он хранился в гараже с тех пор, когда мы в 2001 году переехали с Хорошевского шоссе на ПМЖ за Окружную дорогу в городок писателей и поселились в новом доме – напротив музея Окуджавы. Иногда «булатоманы» по ошибке стучались в наши ворота, требуя показать им главную реликвию мемориала – окаменевший «бычок», не докуренный великим бардом. Но мы тепло посылали их на противоположную сторону улицы Довженко.

Разбирая слежавшиеся пожелтелые рукописи, машинописные странички и вырезки из периодики, вдыхая щекотливый аромат стареющей бумаги, я обнаружил много интересного, но об этом как-нибудь в другой раз. Однако несколько находок имело прямое отношение к роману, который вы уже начали читать. Сначала на дне картонной коробки я нашел слепой экземпляр протокола, он начинался словами: «Мы, нижеподписавшиеся члены комиссии парткома Московской писательской организации СП РСФСР по персональному делу члена КПСС Ковригина А. В., всесторонне изучив обстоятельства дела, а также внимательно ознакомившись с текстом «Крамольных рассказов» вышеупомянутого автора, пришли к следующему решению…» Глянув на последнюю страницу, я вздрогнул: первой в перечне подписантов стояло мое имя, а сбоку – подпись. Тоже моя. Синяя паста чуть выцвела, став голубой.

…И весь тот шумный литературный скандал начала 1980-х, оставшийся, кстати, неведомым широкой публике, пронесся передо мной в мельчайших деталях, как первая брачная ночь в памяти умирающего однолюба. Отложив протокол, я дал себе слово как-нибудь записать случившееся хотя бы для истории словесности. Несправедливо! О том, как Довлатов с похмелья шлялся в банном халате то ли по Бродвею, то ли по Брайтон-Бич, профессора рассказывают студентам на лекциях и защищают диссертации, а про то, как вождя «деревенской прозы», лидера «партии русистов» в советской литературе Ковригина выгоняли из партии, – ни гу-гу. Непросто быть русским в России. Ох непросто!

Вам может понравиться: