Город

Он не помнил, как оказался здесь. Возможно, шёл. Возможно, плыл по безмолвной реке сна. Возможно, однажды просто открыл глаза и ощутил себя стоящим на таинственной тропе, сотканной из нитей тишины и невесомости. Вокруг не было ничего, кроме вязкого покоя, того самого, которого он так отчаянно искал всю жизнь. Исчезла привычная суета, исчезли настойчивые голоса и навязчивые мысли. Окружающий мир словно замер, застыв в ожидании.

Не было ни последнего шага, ни мгновения пробуждения. Он просто стоял, как будто всегда стоял, в пространстве, где исчезло всё, кроме ощущения собственного дыхания. Где-то на краю слуха едва слышно колыхалась не пугающая тишина, а глубокая, как дыхание спящей земли.

Воздух был вязкий, как будто соткан из забытых слов. Он не двигался, но был живым. Здесь не было неба, был только свет. Ни солнца, ни луны, ни теней, только ровное, чуть золотистое сияние, исходящее отовсюду и ниоткуда.

Он медленно пошевелил пальцами, словно впервые ощутил, что у него есть тело. Ступни, стоящие на земле. Грудная клетка, наполненная воздухом. Сердце билось как-то иначе – тише, мягче.

Он сделал шаг, ещё один, под ногами не было тропы, только упругая и гладкая поверхность, как ткань между мирами. Он не знал, куда идёт. Но внутри звучал не громкий зов памяти, которую давно отверг, но она всё еще терпеливо ждала.

С каждым шагом он чувствовал, как уходит что-то лишнее. Как будто с плеч соскальзывали тяжелые цепи. Словно под ногами исчезали упрёки, горечь, обиды. Он не мог обьяснить себе, но чувствовал, как становится легче.

В какой-то момент он услышал шорох. Едва уловимый. Как ветер в траве, которой здесь не было. Или как чужой голос внутри него:

– Ты пришёл…

Он остановился. В горле что-то сжалось. Он не знал, кто сказал эти слова, но в них было что то знакомое, как будто долго этого ждал. Он закрыл глаза. Вспышка. Детская ладонь в чьей-то руке. Короткий, радостный смех. Потом резкая тишина и пустота.

Здесь не было указателей, и он шёл, повинуясь тихому шёпоту внутри себя. Пустота не была пугающей. Она обволакивала его заботливо, как мать обнимает ребёнка, уставшего после долгих скитаний. Она была мягкой, прохладной и одновременно тёплой, словно обещала ему долгожданное очищение и покой. Но в этой ласковой безмятежности слышался и тихий зов. Шёпот, тянущийся к нему издалека, подобно эху из глубины души – нежный, терпеливый, не торопящий, уверенный в том, что он неизбежно придёт.

Город возник внезапно, подобно миражу, сотканному из воспоминаний и снов. Его силуэт дрожал на границе между реальностью и воображением, высокие башни стремились вверх, как застывшие молитвы, дома уютно прижимались друг к другу, словно старые друзья, а улицы петляли среди теней и солнечных бликов, приглашая его вглубь загадочного лабиринта.