Я стану твоим врагом

             Вечер начался пышно. Очередной бал в этот раз был приурочен ко дню рождения крон-принца Аверона, будущего императора Таира. Коронация должна была состояться в течении ближайших месяцев, чтобы Авероном мог править мужчина. Северина достойно подготовила наследника, сам Нестор Ликонт признавал это: Таир производил впечатление дальновидного, расчётливого и трезвомыслящего политика, и в то же время, подобно сестре, он был не лишён того тонкого обаяния, которое так нравилось народу. Нестор мог только порадоваться, что у него есть шанс изучить будущего императора и, возможно, наладить первый контакт.

            Крон-принц Андоим воспользовался временной передышкой между танцами, пригласив принцессу Таиру освежиться, и обе августейшие особы скрылись на веранде. Это вызвало шквал возбуждённых голосов в бальном зале: должно быть, сейчас состоится важный для двух держав разговор.

            Императрица Северина не скрывала удовлетворения на холёном, надменном лице. Партия близилась к завершению, направляемая её рукой. Не раз и не два со сдержанной улыбкой обращалась она к принцу Оресту и герцогу Ликонту, находившимся, согласно этикету, подле её трона, одобрительно смотрела на неприкрытый флирт Нивелийской леди Августы, направленный на валлийского генерала. Сам Нестор терпеливо скрывал раздражение от такого назойливого внимания, но это не мешало ему раздаривать улыбки направо и налево, безошибочно определив, что от его поведения с настойчивой дамочкой зависит его репутация во дворцовых кругах Аверона.

            Синяя баронесса тоже была здесь. Чуть позади трона, почти рядом со стражей, достаточно близко, чтобы услышать обращение императрицы, но достаточно далеко, чтобы не находиться в круге приближенных благородных особ. Как и прежде, с ней никто не заговаривал, не делился сплетнями, не приглашал на танец. Она стояла во главе бального зала, среди толп наряженных придворных и гостей, но казалась более одинокой, чем если бы вышла на поле боя одна против целой армии противника.

            Нестор бросал на неё мимолетные взгляды, стараясь, чтобы этого не заметила прилипнувшая к нему леди Августа, и с каждым разом всё больше убеждался: он ничего не сумел сделать, чтобы лишить её колдовских чар. Проклятая ведьма оставалась по-прежнему хороша.

            Стараниями камеристки чёрные волосы были уложены так, что, как ни приглядывался Ликонт, он не мог увидеть нанесённых повреждений. Сапфировые камни блестели в тёмных прядях, и синее с золотом платье облегало крепкую фигуру, выгодно подчёркивая все её женские прелести. Взгляд то и дело останавливался на белой шее, которую обхватывало сапфировое колье, на высокой груди, выразительно очерченных губах...

            А её взгляд! Во имя Единого, многое отдал бы Ликонт, чтобы заполучить такой взгляд — слегка насмешливый, чуть высокомерный, и в то же время бесконечно понимающий — немногие обладали бы подобной выдержкой после пережитого позора. Она держалась превосходно! Под косыми взглядами придворных, под ядовитыми фразами, под ехидными смешками со стороны. О Единый, как она держалась...

            Он жаждал видеть её уязвленной, раненой, больной, униженной, предпочитал испытывать к ней презрение, жалость — что угодно, только не то, что то и дело возвращало его взгляд к ней. Да, он победил в первом раунде, но война продолжалась, и, похоже, баронесса не спешила выкидывать белый флаг.