Все жанры Все авторы
Избранные речи - Федор Плевако

Избранные речи

Страниц

60

Год

2020

В эту составляющую собрания вошли знаменитые речи Ф. Плевако, которые полноценно отражают его мастерство как оратора и адвоката. Однако это не единственное, что делает эту коллекцию уникальной и интересной.

Внутри вы найдете некоторые самые известные дела, в которых Ф. Плевако принимал участие. Но не просто рассказы о результатах этих дел, а эпические истории, полные загадок и неожиданных поворотов.

Например, какую ширину можно найти в проступке мать-игуменьи Митрофании? Она множество раз кидалась в деньги своих прихожан, используя их доверие в своих эгоистичных целях. Но что могло так или иначе оправдать ее сверхъестественные потребности?

Или, можно ли понять и простить князя Грузинского, который в кругу свидетелей убил молодого гувернера, заботившегося о его детях? Его поступок оборачивается самым неправильным с точки зрения закона, но может быть есть скрытые мотивы, которые объясняют его действия?

Исследуйте запутанную историю, которая развернулась в историческом поместье Лукашевичей, идеальный пример семейной драмы. Мы предлагаем разгадать все загадки этой истории и понять, какие события привели к дерзкой краже ценных бумаг у богатого Галича.

И, конечно, вы узнаете истинную историю скандального процесса офицера Бартенева, который убил прекрасную актрису. Эта история вдохновила великого писателя Бунина на создание блистательного рассказа "Дело корнета Елагина". Здесь могут быть скрытые страсти и неожиданные откровения, которые оправдают возможные преступления.

Скачивать эту уникальную коллекцию речей Ф. Плевако можно в формате PDF A4, сохраняя прекрасный издательский макет.

Читать бесплатно онлайн Избранные речи - Федор Плевако

Часть I

Речи Ф. Н. Плевако на уголовных процессах

Речь в защиту В. Солодовникова и П. Медынцевой. Дело игуменьи Митрофании

5–19 октября 1874 г. было начато дело по обвинению в подлогах, мошенничестве, в присвоении, растрате чужого имущества и в соучастии в этих преступлениях суду преданы: игуменья Митрофания, купец П. Макаров, купец А. Махалин, зубной врач Л. Трахтенберг и купец Я. Красных.

* * *

Господа судьи и господа присяжные заседатели! Пришло время свести счеты игуменьи Митрофании по делам с Солодовниковым и Медынцевой, за которых я пришел ходатайствовать на суде. Пришло время решить: клевета врагов или темнота собственных поступков привели игуменью и весь этот штат на скамью подсудимых. Десятидневное доказанное вашими запросами внимание к делу обязывает меня щадить ваше время, и вы позволите мне прямо вступить в середину этого дела, прямо заняться решением существенного вопроса процесса.

Хороши ли документы, написанные от имени Медынцевой, не взяты ли они задними числами, когда она была под опекой, выманены путем обмана и пущены в свет с целью разорить ее?

На этот вопрос нет возражения. Особенность процесса Медынцевой в том и состоит, что подсудимые не отвергают обмана, только стараются свалить зло с одной головы на другую. От хорошей вещи, от честного дела никто не отказывается; хорошую вещь не прочь иметь и тот, кому она не принадлежит. А здесь мы видим не то: всякий чуждается этих векселей. Спрашиваем Трахтенберга: ваши эти векселя? – Нет, нет, это матушка мне их дала. Спрашиваем Красных – а на ваше имя писанные – ваши? – Нет, мне матушка велела написать, я написал и ей отдал. Макаров тоже отмахивается рукой в ее сторону, а игуменья, в свою очередь, валит вину на Макарова, Трахтенберга и Толбузина…

Есть векселя, писанные на подрядчиков общины и на монахинь, но и те в один голос отвечают, что с Медынцевой векселей не брали, дел не имели и что до опеки, – она была им неизвестна.

Казалось бы, при таком порядке вещей следствие должно было остановиться на тех, на чьи имена писаны векселя. Но к чести правосудия, оно не оставалось на внешности, на орудиях преступления; оно проникло вглубь, отыскало действительных виновников, отыскало душу преступления и предложило труды свои вашему вниманию. Следствие доказало вам, что было время, когда Медынцева, отданная под опеку, жила у игуменьи Митрофании и подчинялась ее влиянию. Защита не оспаривает подобной черты характера Медынцевой и в течение этих дней очень часто обращала внимание на то, что и сейчас Медынцева подчиняется слепо влиянию тех, кто ее окружает и кому она верит. Медынцева была такою и тогда, и игуменья имела все средства взять с нее бланки. Но когда они взяты? Обвинение предполагает, что это случилось в квартире Трахтенберга, когда взяты были с нее подписи на продолговатых белых бумажках. Я не стану поддерживать этого положения. Медынцева, с полной откровенностью показывавшая о деле, что она помнит, рассказала, что всегда и везде бесконтрольно подписывала все, что ей приказывала игуменья; но рассказывая, что она помнит, она сочла долгом не утверждать того, что эти белые бумажки были векселя.


Не уловив момента, когда были взяты бланки, обвинение и потерпевшая сторона ничего от этого не теряют. В дальнейшей судьбе векселей, в их пользовании и способе обращения их выясняются люди, кому эти векселя были надобны, и средства, какими они пользовались при этом.

Вам может понравиться: