Северная Корея изнутри. Черный рынок, мода, лагеря, диссиденты и перебежчики

Daniel Tudor & James Pearson

NORTH KOREA CONFIDENTIAL:

Private markets, Fashion trends, Prison camps,

Dissenters and Defectors

Copyright © 2015 by Daniel Tudor & James Pearson

В коллаже на обложке использованы фотографии: soldier in tower © Joseph A. Ferris III; girl near the door © Joseph A. Ferris III; girl talking on the phone © Roman Harak; man talking to the street vendor © Flickr: Xevair; billboard advertisement © Daniel Tudor; street vendor © Daniel Tudor

© А. Соловьев, пер. на русский язык, 2018

© А.Н. Ланьков, предисловие, 2018

© Издание, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

У Северной Кореи сложилась довольно необычная репутация – ее воспринимают как страну, о которой не известно ничего и в которой, соответственно, возможно все. В результате в нашей стране для многих Северная Корея является не столько страной, в которой как-то живут люди, а неким символом. Одним она кажется воплощением Тоталитарного Ужаса, ожившей оруэлловской антиутопией, а другими Северная Корея воспринимается как остров социализма, в котором жизнь протекает так, как она – по их мнению – протекала когда-то в Советском Союзе (ну, возможно, с определенным азиатским колоритом). Одни видят Северную Корею в первую очередь в облике храброго Давида, который бросает вызов американскому Голиафу, а другие воспринимают ее как угрозу миру, страну, руководство которой состоит из чистопородных военных маньяков и профессиональных поджигателей войны.

Все эти точки зрения до какой-то степени основаны на реальных фактах, но все они являются в своей основе фантастичными. Во многом формированию таких фантастических представлений о Северной Корее способствует политика северокорейских властей, вполне сознательно направленная на то, чтобы затруднить получение какой-либо информации о внутренней жизни своей страны. Один мой знакомый, китайский социолог, всю свою жизнь занимающийся Северной Кореей, заметил по этому поводу: «Когда имеешь дело с Северной Кореей, приходится организовывать классическую разведывательную операцию для того, чтобы получить ту информацию, которую в большинстве других стран можно прочесть в любой газете».

Тем не менее информационная блокада никогда не была абсолютной, а в последние 20–30 лет окружающий Северную Корею туман сильно рассеялся. Внешний мир, правда, все так же плохо представляет расстановку сил в высших эшелонах политической власти. Крайне ненадежной остается и экономическая статистика – не столько потому, что она почти вся засекречена, сколько потому, что она или не собирается, или собирается по своим, весьма специфическим стандартам. Тем не менее вещи, связанные с повседневной жизнью страны и с, так сказать, низовой политикой, известны сейчас довольно хорошо.

Немалую роль здесь играют 30 тысяч северокорейских мигрантов, проживающих в Южной Корее. В своей массе эти люди не являются политическими эмигрантами, ибо покинули они страну по причинам экономического или личного характера. Эти люди происходят из самых разных слоев северокорейского общества, хотя в целом среди них преобладают выходцы из бедных и малообразованных слоев – эмиграция из КНДР является рабоче-крестьянской в самом буквальном смысле слова. В настоящее время северокорейские эмигранты в Южной Корее и Китае (там работает немало северокорейских гастарбайтеров) поддерживают постоянные связи со своими семьями и оказывают им материальную помощь. Для этого используются китайские сотовые телефоны и нелегальная, но эффективная и надежная система денежных переводов.