Тени Свартальвхейма: Танец Пламени и Обмана

В начале времён, когда ветры Иггдрасиля ещё не пронеслись сквозь девять миров, альвы были единым народом. Их цивилизация процветала в сиянии звёздных куполов Свартальвхейма – мира, где магия лилась реками, а время текло, словно тягучий мёд. Но даже в эпоху единства зёрна раздора уже таились в тени.

Светлые альвы, чьи сердца пылали жаждой порядка, возжелали подчинить себе саму природу магии. «Сила должна служить ясности, а не растворяться в хаосе!» – провозглашали они, выковывая клинки из застывшего света. Тёмные же альвы, чьи души пели в такт подземным ветрам, видели магию как искусство – свободное, непредсказуемое, живое. «Законы убивают творение», – шептали они, сплетая заклинания из теней и шёпота камня.

Раскол стал неизбежен. В день, когда вспыхнула Первая Война Клинков, небо Свартальвхейма раскололось надвое: светлые унесли с собой соленые ветра и кристальные города, оставив тёмным альвам бескрайние подземные лабиринты, где время струилось иначе – медленно, словно смола вековых сосен.

Но даже в этом раздробленном мире нашлось место той, что стояла над их схваткой. Ниорун, Богиня Сновидений, чей чертог возвышался на границе реальности и забытья. Её залы, окутанные цветным туманом, были убежищем для тех, кто смел искать истину во тьме. Ниорун не принимала сторон – её преданность принадлежала лишь узорам Вирда, что плелись в танце судеб.

И всё же… даже богиням свойственно скучать.

Когда Локи, огненноволосый трикстер, впервые переступил порог её чертога, Ниорун встретила его не удивлением, а усмешкой. «Ты пришёл просить о невозможном», – произнесла она, не глядя на него, поправляя стеклянный шар, висевший над троном.

«Просить? – рассмеялся Локи, развалившись на ступенях. – Я пришёл предложить сделку. Остановлю войну – а я подарю тебе… зрелище».

Богиня замерла. Война альвов нарушала гармонию её снов – в них всё чаще звучал звон мечей. «И что ты хочешь взамен?»

«Морок, – выдохнул он, и в его глазах вспыхнули искры. – Чтобы ваны видели кошмары. Чтобы их король дрожал при мысли о союзе со светлыми».

Ниорун провела рукой по туману, и в нём замелькали образы: падающие башни, крики, пепел. «Останови войну – и морок будет твоим. Но знай, трикстер: судьба не любит, когда её дразнят».

Локи склонил голову, но в уголках его губ играла улыбка. Сделка была заключена.

Однако Ниорун не добавила главного: в тот миг, когда её пальцы коснулись нитей Вирда, она увидела *её* – девушку с глазами цвета вулканического стекла, чья судьба уже сплелась с нитью трикстера. И впервые за века богиня сновидений усомнилась… стоит ли играть по правилам.

Так началась история, где хаос и порядок, любовь и предательство сплелись в танце, способном разорвать саму ткань мироздания.

Кровь. Её было так много, что Асура перестала чувствовать её вкус на губах. Она бежала, спотыкаясь о камни, выщербленные клинками и магией. Воздух Свартальвхейма, обычно пропитанный запахом вечнозелёных мхов и дыма от подземных факелов, теперь отдавал гарью и смертью. За спиной звучали крики – то ли своих, то ли чужих. Неважно. Все они уже стали тенями.

Её отряд пал у Чёрных Врат. Светлые альвы, облачённые в доспехи из застывшего света, вырезали их как стадо перепуганных тварей. Асура помнила, как клинок одного из них пронзил грудь её капитана – старого Дрогнара. «Беги, – успел прошептать он, хватая её за запястье. – Прокляни меня, но беги!»