Маленькие рассказы

В прибрежном трактире было немноголюдно. Только зашло солнце, и море подёрнулось легкой дымкой, чуть-чуть размывающей линию горизонта. Шелестели листвой деревья, плясали назойливые мошки, за столами сидели рыбаки. Сжимая в натруженных руках глиняные кружки, они травили байки, преувеличивая хвастали уловом, вспоминали былое. Где-то скрипели реи, волны шептались с непослушной галькой, в стеклянных фонарях горели свечи. Тройка ребят возилась на крыльце со старым компасом. В тёплом, влажном воздухе пахло морем, пивом и жареным окороком с кухни. Скалы, опоясывающие бухту, с мёртвым спокойствием смотрели вдаль.

Так было всегда, и, кажется, пройди сто лет – здесь всё также будут скрипеть реи, сын трактирщика не перестанет бренчать на старой рассохшейся арфе, а малыши так и не починят компас. Рыбаки беззаботно смеялись, но каждый думал о своём, и когда их глаза никто не видел, на них наворачивались слёзы.

На город, а вместе с ним и на пляж, на порт и на трактир неумолимо опускалась ночь.

Но на мгновенье тьма будто отступила, и на скале показалась девочка. Никто не знал, как она там оказалась, виден был лишь силуэт, хрупкая фигура на фоне бездонного неба. Прошла секунда, а может вечность. Девочка запела, и песнь её вместе с чайками полетела над океаном.

Отец разбудил меня рано утром. Мы всё обсудили накануне, поэтому он спросил только: «Готов?» Я кивнул и начал одеваться.

Солнце уже встало. Океан был приятно-синим, песок веселяще-жёлтым, а деревья загадочно-зелёными. Лёгкий ветерок смахнул улыбку с лица, и мы стали спускаться.

До острова добрались без проблем. Видно, здесь многие ещё спали, и визита в столь ранний час никто не ждал. Проскользнув между двумя заставами, мы вошли в лес и двинулись в гору, держась параллельно тропе.

Дом был пуст. В нём оказалось светло, чисто, просторно, и – ни души. Добравшись до спальни, мы открыли окна во всю стену и принялись искать. На душе было спокойно, казалось, всё вокруг нам благоволит. Но везение не могло продолжаться вечно, и в один прекрасный момент в комнату вошла Хозяйка.

Она была заражена. Солнце постепенно убивало её, и только химия помогала тлеть помедленнее. Руки были тонкие, правая как-то неестественно топорщилась, будто вывихнутая. Кожа прозрачная, шея хрупкая, голова большая. Чистые глубокие глаза. Добрая улыбка. Безобразное тело.

Она только вышла из душа. В лёгкой сорочке, с полотенцем в руках, остатки волос ещё влажные. Отец знал её, когда-то они были дружны. Потом она стала женой Хозяина, и между ней и миром была проведена черта. Она заразилась, остров стал ей домом, а на острове свои правила.

«Ты же понимаешь, я не смогу вас отпустить. Если бы вы успели уйти…» – она отвернулась и вздохнула. Я дёрнул отца за руку и молча кивнул в сторону открытого окна. За ним был обрыв. Не очень высокий, но достаточный, чтобы свернуть шею. Отец покачал головой. Слишком опасно.

«Сейчас он придёт», – сказала Хозяйка. – «Для вас это будет смерть». «Но Анна!» – взмолился отец. – «Позволь нам взять немного и уйти! Клянусь, это последний раз!» – «Мальчика он, может быть, пощадит. Тебя – нет. Окно открыто, Вол. Выбирай».

Внизу скрипнула дверь. Послышался кашель, возня и неторопливые тяжёлые шаги. Отец посмотрел на меня, забрался на парапет и прыгнул. Хозяйка отвернулась и вышла за дверь.