Обезглавленное древо. Книга четвертая. Проклятый свободой

{Всем, кто бежит от себя, посвящается}

ГЛАВА 1

Дома не было.

Айк почувствовал неладное почти сразу, когда со смущением и затаенной радостью начал высматривать в густой чаще знакомый забор. И все же к увиденному оказался не готов.

Так влюбленный, обнаружив свою возлюбленную спящей на душистом сене, склоняется над ней, чтобы разбудить нежным поцелуем, и вдруг бледнеет. В ужасе хватает ее за плечи, трясет, громко зовет по имени... и наконец опускается на землю, молчаливый, с безумным, остановившимся взглядом.

Он думал, что любимая спит, а она мертва и неподвижна, как камень.

Так и Айк, возвращаясь домой после двух месяцев отсутствия, думал лишь о том, как его встретят сестры, которых он даже не предупредил о своем отъезде. Слишком уж внезапно пришлось бросить и прежнюю жизнь, и должность Свершителя Вьена. Об истинных причинах своего поступка он говорить не собирался и как раз придумывал историю поправдоподобнее, когда заметил просвет между деревьями. Урожайный месяц сиял во всем своем блеске, листва еще даже не начала желтеть, и лучи солнца не потеряли силу. И теперь их сияние указывало на то, что впереди большое открытое пространство.

Айк вырос в этом лесу, знал его как комнаты собственного дома. Никакой поляны здесь никогда не было.

Здесь должен был быть его дом.

Он невольно ускорил шаг, потом побежал. Одежда с чужого плеча мешала, плащ цеплялся за кусты и низкие ветки. Айк все ждал, когда же впереди мелькнут доски забора, и молил Всемогущего, чтобы они уже наконец появились.

Но их не было. Не было ничего.

Он миновал последние деревья и очутился на краю огромной проплешины, посреди которой торчал черный, обугленный остов. Дом сгорел почти дотла, лишь сиротливо торчал камин общей комнаты, да перекошенная плита до половины ушла в пепел в том месте, где когда-то была кухня.

Взгляд Айка судорожно метался, перепрыгивая с одной ужасной подробности на другую.

Остатки стеклянной посуды из мастерской — она расплавилась и сверкала на солнце тусклым, неживым блеском. Погибший огород с почерневшими кочанами капусты и валяющейся на земле картофельной ботвой.

Книги, обожгла внезапная мысль. Все книги, накопленные семьей Райни на протяжении трех поколений, принесенные другом отца, Дирхелем из Хранилищ! Книги, чудом уцелевшие после эпидемии Белой Лихорадки, что пронеслась по миру триста лет назад, уничтожив человеческую цивилизацию. Они пережили всеобщую панику, Великий Исход из Мегаполисов, долгую дорогу в Хранилище, где смелые люди надеялись спасти их для будущих поколений...

Все это оказалось напрасным.

Мучительная боль в груди согнула Айка, он ухватился за дерево, чтобы не упасть. Судорожно хватал воздух ртом, перед глазами потемнело.

Дом, где он родился и вырос, где родился его младший брат Эйвор и сестры-близняшки! Где они ссорились и мирились, дом, сохранявший их жизни, тепло и любовь! Дом, который всегда служил ему надежным убежищем, что бы ни случилось!

Под ногой что-то металлически звякнуло.

Айк опустил глаза и несколько секунд тупо смотрел на лежавший в золе потемневший предмет, не узнавая его. Потом поднял и рассмотрел. Запор от калитки, хитрое отцовское изобретение — снаружи его можно было открыть, дернув за потайную веревку.

И он был закрыт.

Айку показалось, что лицо покрыто слоем воска — снаружи кожа омертвела, а под ней растекаются живые, горячие струйки страха.