Дань саламандре

Автор

Страниц

200

Год

2012

В последнее время начали происходить невероятные события, которые совершенно необычны для меня. Когда я возвращалась с работы, я обнаружила, что в коммунальном коридоре, рядом с моей вешалкой, лежали её удивительные рыжие башмачки. В декабре, окрашенные грязью и ядовитой солью тротуаров, они выглядели очень грустно. Но я всегда любила их, они были особенными для меня. Обычно я приходила домой с работы, ощущая, что вскоре упаду с ног. Однако, увидев эти рыжие башмачки, каждый раз я ощущала неподдельное волнение. И, открывая дверь, я ощущала себя человеком, который готов перемещать горы – самые огромные горы, которые можно найти на нашей ограниченной планете.

Этот фрагмент, заимствованный из бессмертного романа Марины Палей "Дань саламандре", является значимым произведением, которое воспринято как литературными критиками, так и обычными читателями. Он великолепно передает эмоции и чувства главного героя, а также олицетворяет его амбициозные намерения.

Читать бесплатно онлайн Дань саламандре - Марина Палей

МАРИНА ПАЛЕЙ – прозаик, переводчик, сценарист. Родилась в Петербурге, ныне проживает в Нидерландах. Дебютировала в «Знамени» повестью «Евгеша и Аннушка», сразу принесшей ей известность. В 1991 году «Новый мир» опубликовал еще более яркую повесть Марины – «Кабирия с Обводного канала». В том же году в Москве вышла ее первая книга прозы – «Отделение пропащих». За особенное чувство языка Марину Палей назвали Русской принцессой стиля. Ее книги переведены на английский, финский, немецкий, шведский, японский, итальянский, французский, нидерландский, норвежский, словацкий, словенский, эстонский, латышский языки.

«У Палей есть все, чтобы быть большим писателем: чувство стиля, слух, лексика, метафорика, воображение, память, наблюдательность, острый ум... она писательница от Бога, из тех, кто мог бы писать, даже лишившись головы, просто кончиками пальцев...»

– ЛЕВ ДАНИЛКИН, «Афиша»

«Ее произведения имеют штучную, самостоятельную ценность. <...> Уровень исполнения способен привести в восторг не только интеллектуала, но даже сноба».

– АЛЕКСАНДР МЕЛИХОВ, прозаик и публицист

«Петербургский роман Марины Палей не только об одиночестве и любви, но и о прекрасном городе, и, конечно, о счастье самообмана. Марина Палей написала свой лучший роман, быть может, свою самую главную книгу».

-СЕРГЕЙ БЕЛЯКОВ, литературный критик

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ИЗВИВАЯСЬ В ОГНЕ

На одной из страниц своей «Жизни» Бенвенуто Челлини рассказывает, что пятилетним мальчиком наблюдал, как в огне резвилось существо, похожее на ящерицу. О случившемся он поведал отцу. Тот ответил, что это – саламандра, и хорошенько отколотил сына, – наверное, для того, чтобы ошеломительное видение, столь редко доступное людям, еще прочнее запечатлелось в памяти мальчика.

Итак, наиболее распространенным символическим изображением саламандры является ящерица, извивающаяся в огне.

Правда, Парацельс в своей «Оккультной философии» указывал, что саламандры бывают различимы также в форме огненных шаров – мелькающих над полями или проникающих в дома.

Глава 1

Шаровая молния

Ее привели ко мне уличные музыканты – эпикурейцы, жеребцы, абсолютные пофигисты. Примерно за полчаса до их размашистого вторжения, когда эти громокипящие гусары завершили свой дуэт в подземном переходе на Невском, она пропорола зачарованную толпу, сверкнула – ну чем там обычно «сверкают»? – глазами, зубами, ногтями – и хрипло выкрикнула: «Ваше пенье входит глубже, чем в сердце!..» (Я, на их месте, непременно бы уточнила: и куда же конкретно?)

Итак, «глубже, чем в сердце».

Этой реплики было достаточно, чтобы любовная парочка – в повседневной практике бархатисто-ироничная по отношению к себе и вероломно-наждачная ко всем остальным – сочла девочку клёвой и «тонко организованной». (Хочешь превратить неглупых людей в идиотов – польсти им.)

По-моему, такая «глубокая сердечность» – просто женские штучки, причем трафаретные, имеющие причиной полный кавардак в голове, судорожные «порывы» (в принципиально неясную директорию), сумбур в желаниях, «запросы» – и мутное томление какой-то муторной, скорее всего, гормональной природы. Но той ночью ей негде было спать – пятью минутами позже выяснилось, что ей негде жить, – так что притащившие ее менестрели, мои приятели (один – природный принц Зигфрид, бросивший Вагановку ради фарцовки, другой – недоваявший студенческие шедевры Пракситель), – мои приятели, уже приканчивая портвейн, вальяжно кивнули в сторону моего ложа: пусть перекантуется у тебя, ты ведь одна?

Продолжить чтение

Вам может понравиться: