У хозяина строения номер 9 Германа Арефьева возникли серьезные проблемы с мочеиспусканием. Два года назад прострелянный мочеточник дал осложнения. Проведенное в клинике Склифосовского обследование показало: правая почка, из-за постоянного воспалительного процесса, превратилась в трухлявый гриб, который никуда, кроме, пожалуй, мусорного ведра, не годится.
Постояв впустую над унитазом, Арефьев застегнул молнию и спустил воду. Это шумовое сопрвождение предназначалось для ушей жены Златы, которая болезненно переживала, когда ему не удавалось без проблем сходить по маленькому.
Он прошел на кухню – просторную, светлую, стены которой обшиты кедровым тесом – и с порога объявил, что у него все о'кэй…
Злата – маленького росточка, хорошо сложенная, с синими глазами еврейка, недоверчиво улыбнулась, откинув со лба смоляную прядь волос. Она чистила овощи, собираясь приготовить его любимое блюдо – кабачки фаршированные.
Арефьев взял из вазы нектарин и надкусил. Врачи рекомендовали ему есть все, что источает сок и содержит мочегонные компоненты. Однако фрукт ему не понравился – несочный, что делало его совершенно безвкусным.
В колени ему ткнулся широкой мордой черный ротвеллер – молодая, с желтыми подпалинами сука по имени Ронда. Потрепав ее по лоснящемуся боку, хозяин снял с полки металлический молоток для обработки мяса и, подойдя к огромному морозильному шкафу, вынул оттуда целлофановый пакет с отборной телятиной.
– Отбей, пожалуйста, два кусочка, – попросил он жену, – сделаем сегодня разгрузочный день.
– Не часто ли ты стал разгружаться? – Злата бросила мясо в мойку и открыла горячую воду.
На кухню бесшумно вошел начальник внутренней охраны Руслан Чугунов, тоже под два метра ростом, с немного припухшим лицом. В глазах – телохранительская невозмутимость, однако смешанная с едва уловимым беспокойством. Дальше порога он не пошел, что означало – разговор с хозяином должен быть тет-а-тет.
Арефьев дотронулся до плеча Златы и вышел из кухни. Когда они с Чугуновым оказались в коридоре, охранник сказал:
– Может, я зря вас, Герман Олегович, беспокою, но дело в том, что на опушке торчат две машины – микроавтобус «фольксваген» и темно-синяя «хонда». Подъехали и стоят, никто не выходит…
– Это, что – из ряда вон выходящее событие?
– Не в этом дело. Такое ощущение, что кто-то следит за домом. Во всяком случае, в бинокль хорошо видно, как из «хонды» ведется съемка с помощью видеокамеры.
– Принеси бинокль.
– Одну минутку, – охранник бегом устремился по лестнице на третий этаж.
Арефьев вышел на веранду, на окнах которой были приспущены жалюзи. Когда Чугунов вновь появился, хозяин дома взял у него большой морской бинокль, приставил его к глазам и направил в сторону сгруппировавшихся молодых сосенок, росших на песчаном откосе. Однако, кроме пасущихся коз и сидящего на пеньке их хозяина Петра Раздрыкина, никого на опушке не было.
– Извини, Руслан, но никаких машин я там не вижу. Ты, наверное, Петькиных коз принял за них…
– Не может этого быть! – воскликнул охранник, как будто от того – есть там чужие машины или нет, зависела его жизнь.
– Взгляни сам, – Арефьев протянул бинокль Чугунову.
– Неужели уже слиняли?
– Какие-нибудь отдыхающие…Ты номера записал?
– Только «фольксвагена», передок «хонды» скрывала трава.
