– Первым делом, как отоспишься после джетлага, пойдем в Центральный парк, – сказал отец дочери.
– А зачем? – спросила дочь.
– Может, с тобой мне повезет узнать, куда деваются утки, когда пруд в парке замерзает.
– Папа, опять ты… – пожурила она его со снисходительной улыбкой, которая может быть только у тринадцатилетней дочери, начинающей понимать, что и у родителей могут быть свои причуды.
– Вот и водитель манхэттенского такси, у которого я как-то спросил, не знает ли он случайно про уток, повернулся и сказал, что я над ним смеюсь или сам чокнутый.
– Па-ап, ну за кого ты меня принимаешь? – возмутилась дочь. – Я уже прочла весь сборник, который ты мне прислал в подарок, хотя мама говорила, что мне по возрасту еще рано.
– А мама тебе говорила, что она тоже была фанаткой этого Писателя?
– Говорила-говорила, а еще добавляла, что она выросла из этого, а ты так и остался подростком.
– Ну и отлично, значит, мы с тобой, как два тинейджера, легко найдем общий язык!
Он пододвинул рюкзак так, чтобы вытянуть на него ноги. Им предстояло провести в транзитной зоне франкфуртского аэропорта еще три часа. После развода и его переезда в Штаты это были первые каникулы, на которые бывшая жена позволила ему забрать дочь.
– Пап, а ты действительно живешь в его книгах? Ну, то есть, мама говорила, что у тебя в голове до сих пор одни только воображаемые Джими Джимирино. И работа у тебя такая дурацкая, типа вокруг его творчества.
– Можно и так сказать, – выдохнул отец. – Типа вокруг… Когда-то я был искусствоведом. И это мне жутко нравилось. Но от нынешней моей «дурацкой» работы я и вовсе тащусь! Представляешь, я выдумываю всякую чепуху, и ее экранизируют. И за это еще платят. По большей части я просто выдергиваю идеи у разных авторов, чаще всего ворую у того самого Писателя… ну, ты понимаешь. Кстати, говоришь, ты прочла его сборник… а что тебе больше всего из его вещиц понравилось?
– Не знаю, я не все там поняла. Вроде как просто, а дочитаешь – и что про что, не знаешь.
– Но что-то же понравилось?
– Про бейсбольную рукавицу, которая была изрисована стихами.
– Да, классный флешбэк про рукавицу брата. Вся тоска и грусть, что брата рядом нет. Ты знаешь, я как-то засиделся в Центральном парке, наблюдал за мальчишками, которые гоняли мяч. Стало темнеть, они почти не видели этот мяч, но продолжали бросать. И тут я понял, что очень соскучился по тебе.
– Па-ап, опять момент из книги. Ты что, меня проверяешь, читала я или нет?
– Ага, – улыбнулся отец и прижал к себе дочь, ероша ей волосы.
Она тряхнула головой, прическа приняла прежнюю форму, после чего устроилась поудобнее, заняв два кресла – все равно весь ряд был пустой – и положила голову на плечо отцу.
– Папа, неужели ты свои сценарии надергал из книг своего Писателя?
– Не все, конечно, но бывает под настроение, – усмехнулся отец.
– А можешь мне сейчас придумать? И чтобы не по-детски взрослую историю. Пусть она будет чрезвычайно трогательная и слегка мерзостная. Ты же, пап, имеешь достаточное представление о мерзости?
Отец был в восторге от точности цитирования.
– О да! Я приложу все усилия. А про кого рассказ будет?
– Про какого-нибудь пассажира и… – она тянула «и», приподняв голову в поисках второго персонажа, – …и вон ту девушку в смешных очках, которая открывает магазин.
