Каждый дар – это проклятие

ОКАЗЫВАЕТСЯ, БЫТЬ ПРОКЛЯТОЙ – ЭТО НЕ СОВСЕМ так, как ожидалось. Во-первых, ты испытываешь страх. А во‐вторых, замечаешь красоту – настоящую красоту. Когда ты уверена в том, что долго смотреть на мир тебе не придется, он становится таким прекрасным!

Краски сияют ярче – даже сейчас, в декабрьских сумерках, когда почти совсем стемнело. Прохладный туман с реки смешивается с сиянием города в золотисто-голубом пятне. Похоже на шкатулку с драгоценностями, на которую смотрят сквозь полуприкрытые веки. Будто в твоей крови ощущается сам дух города.

Прошло тридцать шесть дней с тех пор, как из-за меня погибли две женщины. Одна из них пыталась убить меня, другая – спасти мне жизнь.

– Вот ты где, – говорит Фиона, открывая дверь в дом Нуалы.

Как бы рано я ни приходила, она теперь всегда оказывается первой.

– Заходи. Общество Апокалипсиса уже собралось.

Она проводит меня на кухню. И правда, здесь уже все: Манон изучает стопку листов в переплете, Нуала достает что-то из духовки, Ро чистит ножом яблоко, Лили просто сидит на кухонном столе.

Вопрос: виноваты ли мы непосредственно в смерти Хэзер Бэнбери и сестры Ассумпты или это все случайность? Учитывает ли Домохозяйка несчастные случаи или размахивает своим оружием независимо от того, кто прав и кто виноват?

– В этом-то и проблема, – говорит Нуала, жестикулируя деревянной ложкой. – Домохозяйка – это просто чистая месть без всякого осуждения. Она не из тех, кто принимает решения. Скорее как заводная игрушка. Не так ли, Мэйв?

Я даже не сняла пальто.

– Почему со мной больше никто не здоровается? – возмущенно говорю я. – Я что, покойник?

– Пока нет, – задумчиво произносит Манон, выделяя на листе строчку желтым маркером. – Но, возможно, скоро будешь.

– Что ж, и тебя с Рождеством.

За последние тридцать лет известно три случая появления Домохозяйки. Первый – это когда ее вызвала сестра Нуалы, Хэвен, обменявшая свою жизнь на смерть их жестокого отца.

Второй раз ее вызвал Аарон, чтобы вырваться из своего ультраправого христианского реабилитационного центра. Тогда она забрала его друга, Мэтью Мэдисона. Именно вину за эту смерть Аарон три года пытался искупить, находясь в цепких лапах «Детей Бригитты».

И в третий раз ее вызвала Лили. В результате неудачного гадания на картах Таро, завершившегося тем хаосом, который и собрал всех нас вместе.

Кто знает, к чему может привести четвертый визит? Кто станет жертвой, а кого пощадят? Аарон не стал дожидаться.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать Ро в щеку, и от этого движения распутывается мой толстый шарф.

– Привет, – произносит он, прижимаясь ко мне. – Ты замерзла.

– Привет.

Лили рисует на окне акриловыми красками, согнув колени и встав ногами в кухонную раковину. Рисунок похож на какую-то очень диковинную свинью с мордой посреди красно-зеленых вихрей.

– Что это?

– Кабан. Йольский кабан.

– А, ну да.

Лили откидывает прядь светлых волос с лица.

– Не хотелось изображать что-то скучное вроде рождественской елки. Подумала, что можно изобразить что-нибудь языческое. Подходящее для зимнего солнцестояния.

– Отсюда и йольский кабан.

Продолжая рисовать, Лили улыбается сама себе.