Лучший мир

© Новая Д., 2024

Путешествие по жизни героев в разных ее проявлениях и противоречиях.

В момент пост апокалипсиса передать мысли героев и события, которые могли бы быть и не произошли. Плазмоидные формы жизни, параллельные формы жизни, новая форма жизни. Открытие порталов в День завтрашних историй.

Новые герои в каждой истории появляются внезапно. Потом все закрывается и опять все начинается сначала.

Жанр «Затерянные миры». Монтаж по смыслу, по эмоциям, где выдумка переплетается с реальностью.

Борьба за лучшее будущее, и поиск лучшего мира, где герои ответственны за свой выбор.

«Еще не поздно открывать миры, – Вперед!«(Говоря словами А. Теннисона из «Улисса»)

На фоне утопии – страны без места на карте. Где проявляется человеколюбие героев, многообразие выбора, и где побеждает любовь.

Они собрались в доме с мезонином. В одной из гостиных.

Было человек пять друзей, расположившихся свободно на диванах, козетке, креслах вокруг овального стола в небрежных позах.

По краям стола стояли два бронзовых канделябра. В центре рюмки на длинных ножках.

В углу на подставке возвышались английские часы с круглым циферблатом. Из открытой двери проглядывал кабинет с бюро, рабочим столом, напольными часами. На столе виднелся колокол, печать в виде бюста из слоновой кости. А так же бронзовые подсвечники по краям, коробочка для марок, набор для письма.

Мужчины в костюмах и сюртуках курили сигары и трубки. Все собрались за большим овальным столом. Чужая жизнь проскальзывает сквозь пальцы, сквозь пепел.

Художник Пауло Мендес с небольшой светлой бородкой достал альбом и карандаш из кармана и начал делать зарисовки друзей.

Сравнивая короткие стрижки Склярского в пенсне и доктора Одинцова, с бакенбардами и манжетами на запонках Турбина и Дуброва, вертящего лорнетом.

В их кругу ценилось англоманство.

Галстуки были безупречны, и скалывались на груди булавкой с жемчужиной или драгоценным камнем. Впрочем, возможно, и поддельным.

Пуговицы на рубашках, жилете так же были из драгоценных камней. Либо, из поддельных украшений, (по желанию) под жемчуг, золото и бриллианты.

Коротко-стриженные волосы, небольшие усики, небрежная улыбка, равнодушное обращение.

– Предоставляю вам решать этот вопрос господа социалисты-утописты, – безапелляционно заявил Дубров, продолжая вертеть свой лорнет вокруг пальца.

– Нет, нет, вам. Нет, вам, господа либералы. – Воскликнул не без ехидства Склярский, поправляя на носу «двойной лорнет» (пенсне).

– У вас не хватает полета мысли, смелости.

– Вы не так ставите вопрос.

– А вы подумали, что будет потом, господа? – товарищи?

– Мы все вылетим в трубу. – Задумчиво произнес доктор Иван Одинцов.

Раздался смех.

– Очень смешно. – Посмотрел на всех Дубров через лорнет как через лупу.

Доктор подошел к белой изразцовой печке напротив, приложив к ней ладони.

Свет приглушенной лампы играл в зеркалах напротив. Бумажные зеленые обои с портретами на стенах с бликами света.

– Вам холодно? – Спросил Дубров, куря сигару.

На ленте у его бархатного жилета свисал лорнет. Он небрежно сбросил пепел.

Мерцающий свет бронзовой люстры и канделябров отражался на поверхности вытянутого стола темного дерева. Мебели вытянутых пропорций, развешенных на стенах картинах.

– Да, знобит.

– Согрейтесь, выпейте, – предложил Дубров, пододвигая к нему бокал с красным вином.