Эмиссар Амеронта

Мало кто знает, что смерть всегда приходит заблаговременно. Эта гостья предпочитает являться, когда остальные только-только собираются. Приходит, скромно занимает место в уголке и ждёт. Чего-чего, а терпения ей не занимать.

Чуять смерть, когда она только-только расположилась и приготовилась, могут очень немногие. Тарвин мог. Дар видеть – это на самом деле просто дурная шутка Богов. И дело даже не в том, что видеть – не значит уметь этим воспользоваться, а в том, что никогда не знаешь за кем пришла посланница Запределья. Может за тобой, а может за всеми сразу.

Но есть и польза. Когда привыкаешь, то начинаешь относиться ко всему происходящему без особого интереса и уж тем более без страха. Наверное поэтому всех немногочисленных жрецов Дикса – Видящих – считают впавшими в безумие по определению. Каково это жить вовсе без страха?

Но нынче тут безумцев и без Тарвина хватало. Он лениво рассматривал слегка растерянные, но и одновременно воодушевлённые лица собравшихся и почти не слушал речей Оракула Дарри. Впрочем, эти речи он перестал слушать где-то после второго десятка уже прослушанных. Ничего нового.

Их называют тут хуннами. Сорняками. Выпалывают нещадно, превращая способных использовать Силу магов в жалких, дрожащих изгоев. Они умеют только ненавидеть и бояться. Ну и искать способы противостоять бесконечной охоте на них. Право, в любом из тангатских рабов достоинства больше. И здравого смысла, уж точно. И почему людям так необходимо сбиваться в стаи? Не разумнее ли надеяться только на себя и попытаться вырваться из плена уготованной участи более простым способом? Сам Тарвин, оказавшись на месте любого из хуннов, попробовал бы, к примеру, убежать в земли Тангаты. Велик шанс сдохнуть по пути, в тех же Пустых землях, но разве тут шансы выжить намного выше? Но нет же, отчего-то все они, эти жалкие дикие маги, грезят о том, как Тангата вложит в их ручонки невероятной силы оружие и они станут способны менять порядок в самом Амеронте. Не глупо ли? Но глупость выгодна тем, кто силён по-настоящему. И потуги озлобившихся и отчаявшихся тоже выгодны.

Оракулы Братства Снов своё дело знают крепко. Не отнимешь. Виртуозно скармливают несчастным недоучкам надежду, заставляют поверить в то, что каждый из них может изменить свою судьбу. Не каждый. Очень немногие. И в этом весь смысл. Тангата заберёт себе сильных магов. Остальные так и останутся гнить скошенными сорняками в сточной канаве. Или будут скормлены Руну на жертвенниках дахака. А их дети потеряют себя, перекованные Амеронтом в оружие для уничтожения себе подобных.

Но Магистратум Тангаты заинтересован в работе Оракулов в Амеронте, а значит Тарвину не о чем тут рассуждать. Его дело наблюдать, чтобы потом доложить своим нанимателям о методах убеждения Оракулов и их способах вербовки хуннов. Ну и заодно приглядеть тех, в ком Магистратум может быть особенно заинтересован.

Чаще всего Тарвин уходил без сколько-нибудь значимых сведений. Найти росток пользы в зарослях сорняков – дело неблагодарное. А сегодня и надеяться особо не стоит. Кто-то умрёт сегодня. А может быть – все.

Тарвин покосился вбок, туда, где он мысленно усадил смерть. Ей тоже было скучно, но она продолжала ждать. А, стало быть, и Тарвину торопиться некуда. Равнодушие к будущему – своему ли, чужому – часть пути Видящего. До которого немногие доживают. Безумие как раз настигает тех, кто научившись видеть, начинает пытаться менять. Сохраняющий разум менять не станет, он будет использовать полученную информацию в своих целях.