В субботу, в три часа дня, я выгнала мужа к чертовой матери. То есть к его собственной матери. Но в данный момент это для меня одно и то же. В воскресенье прошли ровно сутки – и он уже звонит. Не хочу слышать его голос. Но придется ответить. Вдруг я не запихнула какую-нибудь мелочь в чемодан, с которым он убрался. Мне не нужны сувениры на память об этом ничтожестве.
– Да, милый. Извини, привычка проклятая. Ты не милый, наоборот. Что тебе нужно?.. Как сын воспринял твое исчезновение? А разве ты жил с нами дома? Разговаривал? Интересовался нашими делами? Выполнял наши немудрящие просьбы? Спрашивал, о чем мы думаем? Только ел и засыпал под спортивный канал. Так что мальчик просто отдыхает. Ему надоели ежедневные скандалы. Сидит в своем закутке с компом, играет в новую игру, блаженствует. У тебя все? Пока.
Боже, как здорово. Не надо ни ругаться, ни притворяться, что хочешь мириться. Все честно. Кажется, уже и себе давно не врала, и ему перестала. А все равно лжи оставалось много. Иначе невозможно было ладить. Даже не ладить, хотя бы не бросаться друг на друга с кулаками. Как одна старуха говорила другой: «Они дожились до края». Я случайно услышала. И вздрогнула: откуда чужие бабки все про нас знают? Потом туго сообразила: они говорили о каких-то других людях. Мало ли народу до этого самого доживается.
Мы поженились, как у неопытных ботанов водится, по любви. Первые два года после свадьбы я пребывала в эйфории. Ничего не слышала, никого не видела и говорила только о том, что мне очень хорошо. Потом родился сын. От превращения режима труда и отдыха в режим круглосуточного труда ко мне вернулись слух и зрение. Три следующих года я защищала мужа от нападок окружающих. Моя мама нервно интересовалась: почему бы ему не устроиться на работу? Аспирантура аспирантурой, но семью кормить надо. Я обещала раздобыть еще больше переводов и дать ему возможность написать великую диссертацию. Он же необыкновенно одаренный, почти гениальный. Мама энергично крутила пальцем у виска.
Однажды вечером к нам забрел мой сокурсник за какой-то книгой. Через пять минут вызвал меня в кухню и спросил, что происходит? Почему семь пьяных мужиков у меня дома жрут варенье с чаем, а я еще и развлекаю их светской беседой? Я объяснила, что друг мужа привел своих друзей. Они не торопились расставаться после кабака, в котором ужинали. Да, мы их не знаем, но другу они необходимы для какого-то проекта.
– А почему привел к вам, а не к себе? – тупил сокурсник.
– Потому что у него в однокомнатной бабушка спит.
– У тебя тоже в однокомнатной грудной ребенок спит, – напомнил сокурсник. – Насколько я понял, твоему дорогому от этих людей ничего не надо. Если у него не хватает ума или духу их выгнать, я сейчас им объясню, что они хамы.
Я разозлилась: нельзя же все мерить выгодой. Значит, если притащил тех, с кого нам тоже шерсти клок, милости просим. Если нет, прощайте. А у нас открытый гостеприимный дом. Это прекрасно, что женитьба не разрушила отношения мужа с людьми. Порадовался бы за него.
Когда муж не стал дописывать кандидатскую и защищать ее, мне пришлось тяжело. Даже мой равнодушный отчим спросил:
– Твой лентяй спятил?
– Ни в коем случае. Наоборот, светлеет разумом. И он не ленив. Просто испортились отношения с научным руководителем. Перспектив немного. Может, действительно лучше уйти в бизнес? – отбивалась я.
