Жил на свете царь Мирон, соблюдал он свой закон основательно, правил в Лесной стране по своему, как ему казалось правильным. И всё было у него хорошо, да только скучно.
Сидел как-то Мирон в своём расписном тереме у окна, на подоконник книжку положил, по строчкам пальцем водит, читает:
– По амбарам поскребла, по сусекам помела… Испекла колобок… Я от бабушки ушёл, от дедушки ушёл, от зайца ушёл, от волка ушёл, от медведя ушёл…
Царь книжку захлопнул, сказал задумчиво:
– Что-то он от всех уходит… От таких сказок есть захотелось!
Позвал громко:
– Эй, нянюшка! Нянюшка!
Вошла в светлицу царская нянюшка Прасковья, ласковая женщина, поклонилась:
– Здравствуй, царь– батюшка! Звать изволил?
– Изволил, изволил. Вели кормить меня, на стол собирать. Почитал книжку вот – есть захотелось!
Нянюшка удивилась:
– А зачем собирать?! Спустись, батюшка вниз, на кухню – там всего вдоволь со вчерашнего дня осталось: булочки, плюшка, ватрушки, калачи.
– Что ты меня вчерашним пичкаешь?
– А свежего ещё не сготовили… О, пирожки есть. С капустой. С луком, с яйцом – твои любимые!
– Не хочу пирожки! Что я, пирожкоед, что ли? Позавчера – пирожки, вчера – пирожки. А я свежего хочу. Сдобу какую-нибудь! Вот, – царь показал Прасковье книжку. – Колобок. Вели, пусть испекут. Чтобы получился красивый, румяный. Колобок, румяный бок! И я его съем!
Царь посмеялся – как в книжке у него получилось: «Колобок, колобок, я тебя съем!».
Поклонилась Прасковья Мирону:
– Не беспокойся, батюшка, всё исполним.
– Буду переживать! – не поверил нянюшке Мирон. – Слуги вы нерадивые, нерасторопные. Не попросил бы колобка испечь, сегодня бы опять пирожками давился. С тобой пойду, прослежу, чтобы всё сделали, как полагается.
Делать нечего. Поклонилась Прасковья царю ещё раз, мол, твоя воля. И пошли они вниз, из верхнего этажа терема в нижний, где были кладовые и хранилища всяческие. А заведовала этим хозяйством ключница.
Прасковья велела ключнице:
– Отомкни замки, Акулина, да собери всё необходимое, чтобы колобка испечь для царя– батюшки. Масла, сала, соли, яиц, муки побольше в пакет набери.
– Зачем набери? – возмутился царь Мирон. – Надо намести. В книге написано: «Поскребла, помела». Вот она – инструкция! – и книгу показывает.
Акулина возражает:
– Батюшка, зачем же с пола мести? Мешков с мукой до потолка сложено – с позапрошлого года ещё осталась!
– Нет! – заупорствовал царь. – Делай, как велено: намела!
Делать нечего – царских приказов не нарушишь! Взяла веник, замки отомкнула на дверях хранилища, а царю с нянюшкой сказала:
– Ждите здесь. Посторонним вход на охраняемую территорию запрещён!
Вошла в кладовую, дверь за собой затворила, веником по полу повозила – пусть слышит царь, что она метёт, а потом из мешка в пакет, сколько требовалось, муки насыпала.
Вынесла Акулина припасы.
– Вот, всё собрала.
– Молодец! – похвалил Мирон. – Главное, делать всё по инструкции, тогда получится, как положено, а не как придётся! Идём к пекарю!
Пошли они на кухню царскую, где готовилась пища на весь двор царский и для гостей наезжающих. Кухня большая, просторная. Тут и стол деревянный, длинный. И печь русская. И кадушки всякие, и тазики с чашками. И пекарь тут как тут – большой такой дядька с волосатыми руками.
– Покажи руки! – велел ему царь.
– Вот.
– Мыл руки?
