Строго посещает Господь нас гневом своим… Император Николай II и революция 1905-1907 гг

По благословению

архиепископа Брюссельского и Бельгийского

СИМОНА

© П.В. Мультатули, авторский текст, 2003

© Издательство «Сатисъ», оригинал-макет, оформление, 2003

Эти строки поэта, написанные до революции и посвященные римской истории, сегодня вполне применимы к русскому Императору Николаю II. Он был оболган и оклеветан. Клевета и ложь хорошо были известны ему при жизни. Не оставили они Государя и после мученической кончины. В течение десятилетий делалось все, чтобы сформировать по отношению к личности Николая II лишь негативное отношение. Причем, это касалось не только СССР. Лживый миф о Царе распространялся по всему миру. Без преувеличения можно сказать, что ни одна личность мировой истории не вызывала и не вызывает столь обостренного внимания. Это и понятно. Святой праведный Иоанн Кронштадтский, адресуя нас к словам Апокалипсиса, называл Царя «Удерживающим», то есть Удерживающим мир от проникновения в него зла. «Для Николая II не было разницы между исполнением личного христианского долга и служением Государя. Он не просто христианин – он Православный Царь, Помазанник Божий, и власть, основанная на христианских принципах, имеющая благодатную помощь Свыше, более всего ненавистна злу, потому что она постоянно ставит пределы его вольному греховному развитию. Мир не остановится ни перед чем, чтобы устранить это препятствие», – пишет отец Александр Шаргунов.[1]

Совсем иной, прямо противоположной злу, личностью был Император Николай II. Это выражалось во всем, даже в его внешнем облике.

«Я помню, какое впечатление произвели на меня фотографии Царя, когда я впервые его увидел, – продолжает отец Александр. – Я понял, что это человек высшего порядка. В нем есть что-то такое хорошее, как природное, как воздух, как вода, благодатно спокойное, именно оттого, что он – Царь, что он – дан, что он – как стихия. <…> У него лицо человека, который знает самое главное, и потому исполнен покоя. Такой покой в нем, что на него можно положиться, и мы перед ним – как дети. <…> Лицо Царя говорит само за себя. Оно благообразно, оно просветлено. Оно исполнено высшего благородства. Царь сохранил детскость, чистоту. <…> Сравни портрет Царя и любых государственных деятелей. Не только очередных наших, но и всех западных знаменитых правителей вроде Черчилля, Рузвельта или де Голля. Есть отмеченность свыше в лице Царя».[2]

С убийством Православного Царя зло ворвалось в наш мир и захватило целые народы и государства. Но оказалось, что даже в самые страшные годы Государь духовно продолжал бороться со злом. Об этом свидетельствует тот поразительный факт, что, чем дальше удалялись события 1918 года, тем сильнее и яростнее становилась кампания клеветы против Николая II, его Семьи, близких ему людей, против всего, что хранило о них память. «Дневник» Анны Вырубовой, сочиненный графом А.Н. Толстым и профессором П. Щеголевым, роман В. Пикуля «У последней черты», книга М. Касвинова «Двадцать три ступени вниз», фильм Э. Климова «Агония», снос Ипатьевского дома в день тезоименитства Цесаревича Алексия, глумливые изыскания некоторых современных драматургов и музыкантов, переиздание книг Обнинского и Илиодора, киноподделки о жизни Царской Семьи, где глумление маскируется под сочувствие, многочисленные самозванцы – вот лишь некоторые свидетельства непрекращающегося духовного противостояния. Зло словно испытывает ужас от того, что его чары развеются и народ узнает правду о Царе. Поэтому ложь выходит массовыми тиражами, доступна миллионам людей, большинство из которых не имеют никакого представления об истинном значении Императора Николая II в судьбах России. Но Бог поругаем не бывает, и с каждым днем становится все больше людей, которые не принимают клевету на Царя, противостоят клевете. Можно с уверенностью сказать, что прославление Царя и его Семьи всей Полнотой Церкви в сонме новомучеников было бы невозможным, если бы не те люди, разных национальностей и вероисповеданий, которые отказывались клеветать на Николая II, келейно почитали Царственных Мучеников, хранили их фотографии и иконы – с риском для своей свободы, а иногда и жизни.