Большая река течёт тихо

© Мойсак В. И., 2024

© Оформление. ОДО «Издательство “Четыре четверти”», 2024

Та семья, в которую осенью 1919 года Поля вышла замуж, считалась зажиточной. Скарабеевы, так было их прозвище в местечке, имели достаточно земли. По словам самой Поли, это и сыграло роль, когда Борис посватался к ней. Может, не так уж и нравился он ей, да и больной к тому же был. Главное, что в богатую семью пойдёт замуж. Признавалась, тогда думала: «Хоть на год, но чтоб хлеба вдоволь наесться».

У Бориса же, следует полагать, были несколько иные мотивы жениться. Во-первых, Поля была очень красивая. Во-вторых, Борис, как тогда говорили, болел на сухоты. Ещё эта болезнь называлась «чахотка», то есть туберкулёз. Молодой парень и уже больной. В то время, пока не открыли пенициллин, это была почти неизлечимая болезнь, многие умирали от неё. И Борису близкие настоятельно советовали жениться. «Женишься, возмужаешь, и болезнь твоя, скорее всего, пройдёт», – говорили. Мол, такие случаи уже бывали, и не раз, когда человек стал жить семейной жизнью и поправился.

Наверное, форма туберкулёза была у него так называемая закрытая, потому что никто из окружающих не заразился, в том числе и супруга. Но дети родились нездоровыми, особенно старшая дочка Анна. Женитьба не спасла и его от болезни. Через семь лет он умер.

Все говорили, что юная Поля была красивой. Как-то раз, после её прихода в семью Скарабеевых, к ним заглянула родственница – родная сестра свекрови Варвары. Увидев молодую невестку, воскликнула: «О, а я ж думала, ека та Судиловская (прозвище Полиной семьи было Судиловские), то она ж хороша! О, коб я гэтэ ведала раней, я б ее за свойго сына Хведора узяла б замуж. А я ж не ведала… Ой, не, гэто не Борысу жонка, не-е, не-е». Имелось в виду, что такому больному, «негодящему», да такая красавица досталась.

Семья мужа была немаленькая, и все жили в одной хате. Отца Карпа с ними на то время уже не было, он рано умер. Его мать Варвара, братья Бориса: старший – Степан, средний – Иван, младший – Григорий. Тут же жила и старшая невестка – жена Степана Зоя. Все спали в одной хате, все вместе садились за стол снедать (завтракать), обедать, вечерять (ужинать). И вот это желание Поли – «хоть хлеба вдоволь наесться в богатой семье» – первое время оказалось неосуществимым. Она была воспитана так. Дома в девичестве её учили: «Когда будут садиться за стол, ты первая не иди, это некрасиво. Ты только пришла в их семью – без году неделя – покажи свою скромность, воспитанность. И даже, когда позовут, сразу не иди. Поблагодари, скажи: мол, сыта и всё такое прочее. Должны несколько раз позвать, тогда только можно будет садиться за стол. И то ешь не с жадностью, а как бы даже нехотя. Раньше других заканчивай есть, клади ложку и выходи из-за стола». Мол, это правила хорошего тона, так себя надо вести в семье мужа.

Поля так и стала поступать, придя в ту семью. Когда её приглашали за стол во время общей трапезы, она отнекивалась, говорила, что уже сыта, ждала, когда позовут три раза. В той же семье или неизвестны были подобные правила, или же юную Полю научили какой-то совсем небывалой скромности, правилам, которым в то время уже мало кто следовал. Но, ожидая, что позовут третий раз, она так и оставалась сидеть голодная. А потом, может, и вовсе перестали звать за общий стол. Решили, что «эта девка» предпочитает принимать пищу не со всеми, а одна, раз постоянно отнекивается. Когда же Поля подходила к столу после окончания трапезы всех членов семьи, там почти ничего уже не оставалось. И однажды она, не выдержав, призналась мужу Борису, наверное, уже когда ложились спать, что всё это время голодает. Попросила: «Принеси мне хоть кусок хлеба в постель». Реакция того была неожиданной: «А что, тебе не дают есть? Прогоняют из-за стола? – сердито спросил он. – Сама виновата. Хочешь есть? Иди сейчас, возьми кусок хлеба и ешь. Если отберут или тебя прогонят, вот тогда я пойду и принесу». Таков был ответ супруга. И, видно, после этого она уже стала садиться за стол вместе со всеми. Не заставляла себя долго упрашивать.