Легенда о Гвендолин

— Ты была права, Камрин оказалась предательницей.
Я стояла напротив господина и слушала его с равнодушием человека, который не верит ни единому слову. Руки мои были истерзаны постоянными стирками, волосы высохли, лишённые того ухода, какой получали тела наложниц в верхнем гареме.
Я устала после долгого трудового дня и больше всего хотела рухнуть на вязанку соломы, служившую мне постелью в последние недели, и уснуть.
Но мой господин желал говорить — и его смиренной рабыне оставалось только слушать его.
— Проследив за ней, мои люди застали её ночью в подземном тоннеле, ведущем за стены дворца. Она говорила с чужаком. Её схватили и бросили в темницу для допроса. К сожалению, она убила себя — а чужаку удалось сбежать.
— Ваше высочество так милосердно со своими женщинами, — не сдержалась я, — вы даже не убили её на месте, увидев, что она была с другим.
Физэн моргнул — видимо, не ожидал атаки с моей стороны. Но тут же сделал вид, что не понял моих слов.
— Её покои обыскали… и нашли там несколько писем. К сожалению, они были написаны на незнакомом языке. Никому из моих людей не удалось их прочитать. Я хочу, чтобы это попробовала сделать ты.
— Такова воля моего господина? — поинтересовалась я.
— Таков мой приказ.
— А когда я выполню его, меня снова отправят стирать его бельё?
— Стирать бельё господина великая честь! — прошипел один из охранников, стоявших рядом со мной. — Для женщины вроде тебя.
— Если ты не сделаешь этого — я прикажу запороть тебя до смерти.
Я пожала плечами.
— Ты никогда не узнаешь содержимого письма. После моей смерти Академия не станет тебе помогать. А я скорее предпочту умереть, чем жить как теперь.
Глаза Физэна сверлили меня несколько мгновений, как будто он понимал, что это чистейшей воды блеф — Академии, скорее всего, наплевать на меня. У них хватает собственных проблем.
— Чего ты хочешь в обмен на услугу? — спросил он наконец.
— Немного, — ответила я. Я собиралась попросить, чтобы принц отпустил меня — без денег, без награды, безо всего. Просто дал уйти и позволил выжить на Островах самой. Но знакомый голос в голове всколыхнулся тёплой волной.
«Станцевать для него!» — потребовал он.
Я так удивилась, что не сразу сообразила, что должна сказать. Гордость не позволяла произнести подобную просьбу вслух, но голос повторил те же слова, и теперь они звучали как приказ.
— Станцевать для тебя! — наконец произнесла я. — Всего один раз, — заискивающая улыбка заиграла на моих губах, а щёки обдало огнём.
Истинные миры, неужели это говорю я?
Физэн поколебался для виду, но затем милостиво вздохнул:
— Хорошо. Один раз я позволю тебе провести ночь у моих ног.
Ярость всколыхнулась в моём сердце, но я заставила её утихнуть и отвесила принцу почтительный поклон.

«С какой стати я хочу перед ним станцевать?» — вопрошала я голос, преследовавший меня, разбирая вещи покойной Камрин и обследуя её покой.
Голос, однако, молчал, делая вид, что он тут не при чём.
Я перебирала бумаги, лежавшие у Камрин на столе, и не переставала удивляться — кто научил эту глупую танцовщицу писать? Тем более на языке фере — старинном языке туатов, который ныне был ведом только историкам да магам. Да еще и частенько стихи. Большая часть писем была о любви, и я без особого интереса перелистывала их, постепенно складывая в голове картину случившегося.