Четвертый возлюбленный

Пройти мимо этой картины на заснеженном балконе было невозможно. Под самой крышей старинного особняка притаился маленький уголок зеленого счастья. Там за огромными стеклами цвела и бурлила зеленая жизнь, сотканная руками прекрасной леди. Где причудливые орхидеи сплелись с яркими гиацинтами, а голубые васильки соседствовали с ромашками в диких зарослях изумрудных лиан. В этом неземном оазисе между небом и землей рождалось маленькое счастье любви. Две неопытные души пытались выстроить хрупкие мостики, по которым можно было бы взбежать к вершинам небес.

– Только ты, – шептал он.

– Только ты, – вторил нежный голос.

Сегодня все должно было решиться, но венчальное кольцо выпало из мокрых брюк. Холодеющая рука разжалась, выпуская на волю последние слова возлюбленного. Чья-то опытная рука тихонько толкнула шатающееся тело и забрала предсмертную записку, навсегда запутав мысли молоденькой девушки.

Ее руки дрожали, а голос срывался, когда вечерняя заря высветила труп близкого человека. Белая веревка крепко ухватила его за шею, не желая возвращать отобранную жизнь, а голубые глаза устремились ввысь, туда, где прячутся потерянные души. Ее душили слезы, когда уносили память первой любви. Хрупкие пальцы последний раз сжали ледяную кисть, прощаясь навсегда с непроизнесенным признанием чувств, от которого осталось лишь маленькое колечко со слезой-брильянтом, что обещало еще много испытаний обладательнице неодетой петельки. Время затягивает раны, но не сжигает память перед ясными , как эта заря , глазами светило сквозь листву ясное солнце, завораживая своим теплым светом, освещая уютные улочки города. Так романтично, красиво и как-то празднично писала зима новогодние закоулки, наверное, так умеет только настоящий художник по имени жизнь.

– Правда, очень красиво?– спросила Юми.

Нежные локоны длинных волос прикрывали ее милое личико с огромными сияющими глазами, если бы ангелы могли видеть земную красоту, то мгновенно забрали бы ее к себе на небо, перепутав с прекрасным цветком.

Льюису нравилось наблюдать за хрупкой блондинкой, а ее раненное сердце доводило его до исступления, сумасшедшего желания съесть ее.

– Ты все еще вспоминаешь его?

– Иногда, когда солнце встает из-за туч, а первые лучики карабкаются в мое убежище.

Сильные руки больно сжали ее шею:

– Никогда не забывай о нашем друге, ведь ты виновата в несчастной смерти.

Огромные глаза дрогнули и слеза скатилась по щеке, орошая жадные губы Льюиса, которые уже начинали пожирать сердце красавицы.

*

Словно с неба неслись строки М. Волошина:

Парижа я люблю осенний, строгий плен,

И пятна ржавые сбежавшей позолоты,

И небо серое, и веток переплёты —

Чернильно-синие, как нити тёмных вен.

– Знаешь, я хотел перерезать себе вены, чтобы дышать рядом с тобою.

Юми металась по кровати, сбивая шелковые простыни в бушующее небо.

– Всегда ревновал Тебя, дышал одним воздухом, но видел бесчисленные жадные взгляды Его. Он всегда хотел тебя. Берегись черного демона, что забирает души…

Огромные глаза распахнулись, вобрав в себя это утро.

Темное небо еще не разрезало алое зарево, когда Юми проснулась вся в мелкую росу пота. Ее снова мучали кошмары, значит жизнь продолжается.

Утро начиналось слезами, как обычно, красные лучики служили вечным напоминанием о утрате.