Все жанры Все авторы
Жил-был Я - Сергей Монастырский

Жил-был Я

Страниц

15

Год

2020

Мы, молодые и полные надежды, искренне верили в себя и в свою способность покорить мир. Когда мы только начинали наш путь, казалось, что жизнь будет продолжаться бесконечно. Но вот мы добрались до конца. Автор этой истории, который сегодня остался последним из своих друзей юности, задумался о том, как каждый из них завершил свое путешествие по этой жизни и чем отличился их финал.

Один из его друзей прожил свою жизнь в полном соответствии с идеалами, которые поставил перед собой в молодости. Он стал уважаемым профессионалом, достиг больших успехов в карьере и оставил после себя настоящее наследие. Его самым ярким финалом была благодарность со стороны тех, кто был вдохновлен его трудом и становился лучше, стараясь быть похожим на него.

Другой друг, напротив, покинул этот мир, так и не осуществив своих мечтаний. Он всегда боялся рисковать и оставался в своей зоне комфорта, что лишило его возможности испытать настоящее саморазвитие и рост. Его финал был полон сожалений и нереализованных возможностей.

Еще один из друзей автора не смог противостоять соблазнам быстрого и негативного образа жизни. Он погрузился во все виды разрушительных привычек и пустых удовольствий, что привело к его преждевременной смерти. Его финал, печально, но в то же время предостерегающе, напоминает о важности умеренности и борьбе с собственными слабостями.

И вот, сидя одиноко, автор ощущает горечь прощания и глубокую ностальгию по друзьям, которые сопровождали его в молодости. Он задается вопросом, каким финалом он сам окончит свой путь и какую легат оставит после себя.

Эта история напоминает нам о ценности времени, которое мы имеем в нашей жизни, и о важности сделать каждый миг смысловым. Она призывает нас задуматься о нашем собственном финале и о том, как мы хотим, чтобы наше путешествие по жизни завершилось. И пусть эта мудрость станет нашим руководством, помогающим нам прожить наш путь с осознанностью и благородством.

Читать бесплатно онлайн Жил-был Я - Сергей Монастырский

Было жаркое лето 1968 года. Парень стоял на подоконнике второго этажа студенческого общежития и выделывал акробатические фигуры, демонстрируя молодецкую удаль, глядя в окно стоящего напротив серого невзрачного дома через пыльную июльскую дорогу. Там, в этом окне, не имеющего никакого отношения к институту дома, стоящего на рабочей окраине, симпатичная белокурая девчонка, стоя на подоконнике, передразнивала его акробатические этюды.

А в комнате студенческого общежития, подбадривая его – нас было много – и мне сейчас страшно подумать о том, о чем они еще не знают.

Они уже все умерли. Умер и друг мой, стоящий сейчас на подоконнике и клеящий из окна эту белокурую девушку напротив. Жизнь нам казалась бесконечной и все истории, о которых я рассказываю, только начинались.

А я пережил их всех, и знание это страшнее чем их небытие.

С девочкой этой мы больше никогда не встречались. И никто не знает, как сложилась бы жизнь моего друга, если бы они встретились. Но они не встретились. И жизнь его пошла по другому пути.

Стояли чудные советские годы жизни. Вспоминая их сейчас, я думаю, как все было просто и понятно. Потому что мы и представить не могли, как может быть по – другому устроен остальной мир.

Например, учились мы в литературном институте при союзе писателей и по окончании его, выдавали нам солидные краснокожие дипломы, удостоверяющие , что Иванов – писатель, а например, Петров – поэт. И не чего, что во всем мире, считалось, что на писателя выучиться нельзя. Им можно только стать или не стать в зависимости от степени своего таланта. У нас же писатели и поэты ежегодно выпускались пачками: человек по триста в год. Вот такая была страна, но вообще-то все мы были счастливы.

Если бы я умел писать, так как периодически в толстых журналах пишет один грузинский режиссер, я бы так же мог бы, написать о несбывшейся жизни многих из тех о ком рассказываю и не случившихся историях, начало которых я видел. Режиссер тот грузинский писал совершенно гениально. Вот один из его рассказов «Как я познакомился с Феллини». Федерико Фелинни почему-то был в Москве. Режиссер этот тогда был студентом, одного из Московских вузов, поднимался на лифте в одно из зданий. На каком- то этаже дверь открылась, в лифт вошел Фелинни. Вот, подумал режиссер-студент, сейчас я скажу: «Здравствуйте, Фелинни! И он пожмет мне руку, и я приглашу его к своей бабушке, живущей высоко в горах в Грузии…» и дальше идет десять страниц как они с Фелинни гуляли по Грузии, как бабушка готовила им сациви, как пели песни и горели костры. И они долгими летними ночами разговаривали с Фелинни…. Но тут дверь лифта открылась и Фелинни вышел.

Да, умел бы я писать как этот режиссер, я бы рассказал вам, как как-то вечером, проходя по коридору общежития, я увидел пьяного, покачивающегося, в будущем знаменитого русского поэта Николая Рубцова, задумчиво роняя пепел с уже сгоревшей сигареты, Я запросто поздоровался с ним, залихватски сказав; «Привет, Коля! И он бы пьяный прочитал мне свои последние стихи и пожаловался мне, что его уже седьмой раз выгоняют из литинститута. Я, уже надолго переживший его, и знающий все, что с ним будет дальше. И о том, что его будут изучать дети в школе и о том, что нелепая русская баба, рыдающая стихами у его постели, задушит его подушкой. Но до этого, ему надо было прожить целую жизнь, правда, короткую. Оставалось ему, если я правильно помню, тринадцать лет. Но тут, как в случае с Фелинни « лифт захлопнулся» и Коля, мутно посмотрев на меня, только и спросил:

Вам может понравиться: