Психологическое искусство

«Мы, художники, свободны в своих поступках

Так же как поэты или безумцы».

Паоло Кальяри (Веронезе).

Поступки… Порывы души, трезвые расчеты, интриги, манипуляции… Мы «поступаем» каждую секунду, потому что каждую секунду мы живем. «Поступая», питаем свое сознание, которое когда-нибудь перестанет быть только нашим, так как по сути своей является объективной реальностью, принадлежащей вечности. Каждый из нас, маленькая крупинка уязвимого и смертного, затерявшаяся в огромном Космосе, – носитель непреходящего. С этим сложно справиться. Отсюда неистребимое стремление отдать и восполнить, поделиться своим и обогатиться новым, расширяя и совершенствуя то, что принадлежит тебе, уже отдано будущему без тебя.

Условности. Ограничения. Нельзя. Нельзя, потому что нельзя. Потому что так не принято, так не делали раньше, к этому не привыкли… Всегда находится некто, который делает то, к чему не привыкли. Шок. Порицание. Дебаты: «А вдруг хорошо или все-таки плохо?» Время рассудит, но пробовать нужно непременно. Пробовать создавать – означает творить: создавать то, чего раньше не существовало, нечто новое. Результаты творчества наиболее зримы, осязаемы и воспринимаемы в искусстве.

Психологическое искусство. В общем-то, все искусство психологично, разница в глубинности затронутых слоев человеческого сознания, в задачах и целях. Моей целью в данном случае является усовершенствование восприятия художественных полотен. Усовершенствование в плане осуществленного в максимально полном объеме обмена информацией между зрителем и художником в лице его картины: эмоциональной, логической, этической и пр., исключая при этом момент утомления и, как следствие, «отгораживания» от увиденных работ. Добиться этого можно только переключением психических процессов субъекта в рамках просмотра одного произведения. Итак, что же мы видим, когда видим?

Живопись… Вот как раз ее-то мы и «не видим», но чувствуем. Эмоции включаются сразу же, несоизмеримо опережая начало аналитической работы мозга. Реакция на цвет молниеносна. К моменту «включения логических действий» человек уже загружен полностью: восприятие сюжета диктуется положительной или отрицательной окраской произведения для данного индивида, в свое время зависящей от выбранной художником палитры и сочетаний тонов. Абстракционизм в чистом виде (В. Кандинский, Дж. Поллок) не случайно отрицает форму и, как следствие, сюжет – все равно вторично. Однако в таком случае предел эмоциональной насыщенности наступает гораздо раньше, чем при вынужденном отвлечении мозга на обдумывание (выстраивание логических цепочек) реально изображенных сцен и предметов на холсте. Именно отсюда проистекает «подсознательный отказ» части общества от абстрактного искусства: «Непонятно – неинтересно». Не «неинтересно». Просто люди с низким пределом эмоционального восприятия быстро утомляются и теряют возможность вообще что-либо воспринимать.

С графикой, традиционной монохромной графикой, другая беда. Скучно. Цвета нет – эмоции постфактум, надо думать головой: «Зачем здесь такие штришочки, а почему там тень, а вот она так стоит, а он, наверное, что-то говорит… и т.д., и т.п.» Целый день биться над математическими задачами может только преданный науке ученый, фанат логики. Но мы же не все такие. Мы просто люди. Нам хочется, чтобы были и чувства, и расчет, желательно в приемлемых пропорциях. Очевидность вызвала необходимость: объединение графики (логического начала), живописи (эмоций) и абстрактной неопределенности объема (сиюминутного состояния) на одном холсте. Кстати, последнее – абстрактные неопределенные объемные включения. К чему это? Да чтобы «смутить» наше надрывающееся сознание на некоторое время. Отвлечь его и от чувств, и от размышлений. Сбить, переключить. Знаете, как иногда бывает? Думали о чем-то определенном – потом провал. Вроде были мысли, но какие, о чем – никак не вспомнишь. Были, но не были. А весь предыдущий умственный процесс сбился и пошел уже в другом направлении, если, конечно, искусственно не вернуть его в прежнее русло.