MOBY. Саундтрек моей жизни

MOBY

MOBY PORCELAIN A MEMOIR

© 2016 by Moby Entertainment, Inc.

© Захаров А., перевод на русский язык, 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Все магазины в гипермаркете «Док» в Стратфорде, штат Коннектикут, были закрыты на ночь, кроме прачечной самообслуживания «Фреш-н-Клин». Моя мама, одетая в синие джинсы и коричневую зимнюю куртку, купленную на распродаже «Армии спасения» за пять долларов, была в этой прачечной. Она стояла у покрытого растрескавшимся линолеумом столика под мерцавшими флуоресцентными лампами, курила сигарету «Уинстон» и складывала одежду. Что-то из этих вещей было нашим, что-то принадлежало соседям, которые иногда платили нам за стирку и складывание белья. Той мартовской ночью витрины магазинов были темны; на пустой парковке стояли только наша серебряная «Шеви-Веги» и еще чья-то машина. Холод был влажным и тяжелым, кучи снега в углах парковки посерели и постепенно таяли под дождем.

Каждые две недели я бывал в «Доке», чтобы стирать вместе с мамой. Я или помогал ей, или просто сидел на фиберглассовом стуле в прачечной, наблюдая, как крутятся гигантские сушилки – а крутились они по-особому, несимметрично. Моя мама уже больше года сидела без работы, а ее последние отношения закончились, когда бойфренд попытался пырнуть ее ножом. Я видел, как она плакала, складывая соседскую одежду. Ее движения были яростны, во рту обязательно была сигарета, а на соседские футболки капали слезы. Мне было десять лет.

После того как мы вместе сортировали стирку, я обычно выходил на улицу и гулял по пустой парковке. Я делал петлю вокруг гипермаркета, проходил мимо погрузочных площадок и ржавеющих мусорных контейнеров и спускался к разрушенному доку, благодаря которому торговый центр получил свое название. Док был черный и обгорелый; когда-то его использовали по назначению, но теперь он просто торчал, стоически покорившись судьбе, из темных вод реки Хусатоник. Иногда, если мне везло, я видел гигантских речных крыс, которые сновали среди нор в грязи.

Тем вечером в марте 1976 года было слишком холодно и дождливо, чтобы гулять, а в прачечной от сигаретного дыма стало нечем дышать. К тому же, сидя рядом со стиральными машинами на холодном фиберглассовом стуле и глядя, как мама курит, складывает одежду и рыдает, я особенно сильно ощущал, насколько мы бедны. Так что я провел тот вечер в машине, закутавшись в мокрую куртку из секонд-хенда и играя с радиоприемником. Дождь монотонно долбил по крыше «Веги», а я крутил туда-сюда настроечный диск AM-радио.

В музыке я был неразборчив: мне нравилось все, что звучало из динамика. Я считал, что люди, ставящие музыку на радио, точно знают, что делают, и ни при каких обстоятельствах не дадут в эфир что-то неидеальное. Каждую неделю я слушал хит-парад American Top 40 от Кейси Кейсема и запоминал песни, которые он ставил. У меня не было любимых исполнителей – я обожал их всех одинаково, с почти религиозным благоговением: от Eagles и ABBA до Боба Сегера, Барри Уайта и Пола Маккартни с его группой Wings. Я просто считал, что вся музыка, которая играет по радио, достойна моего полного и безраздельного поклонения.