Битва Света и Тьмы. Клинок Забвения

Молния Зевса

В лазурных высях, где Олимп царит,

Где боги пируют, не зная забот,

Владыка грозный, Зевс, восседает,

На троне из молний, что сам он куёт.

В деснице могучей, оружие страшное,

Сверкает, клокочет, готово к бою.

Не просто металл, а ярость небесная,

Сгусток энергии, что рвётся на волю.

Когда он гневен, брови нахмурены,

И взгляд его мечет искры и гром,

Тогда из руки его, молния Зевса,

Стремится к земле, пронзая всё кругом.

Она рассекает тучи с треском,

И горы дрожат от её удара.

Она опаляет леса и реки,

И смертных бросает в ужас и жар.

Но молния Зевса – не только кара,

Она и очищение, и новый рассвет.

Она сжигает зло, что мир отравляет,

И сеет надежду, даря жизни свет.

И пусть трепещут титаны в Тартаре,

И смертные помнят величие Зевса,

Ведь в каждой зарнице, в каждом раскате,

Живёт его сила, молния Зевса.

***

Трезубец Посейдона

Из пены морской, из глубин бездонных,

Восстал Посейдон, владыка солёный.

В руке его грозной, как молния Зевса,

Сиял Трезубец, орудие гнева.

Три зубца острых, как скалы подводные,

Хранили в себе силы природные.

Первый зубец – бури свирепые,

Что корабли в щепки ломают нелепо.

Второй зубец – волны высокие,

Что берега точат, яростно-строгие.

И третий зубец – землетрясения,

Что рушат города, не зная прощения.

Когда Посейдон Трезубцем взмахнёт,

Море вскипит, и небо взревёт.

Дельфины в испуге ныряют на дно,

А чайки кричат, предчувствуя зло.

Он бьёт им о скалы, и пенится ярость,

Он бьёт им о землю, и трескается старость.

Он бьёт им о воздух, и ветер вздымается,

И смерч над пучиной, как демон, вращается.

Но Трезубец – не только орудие кары,

Он символ власти, защиты и дара.

Им Посейдон усмиряет стихию,

И дарит морям глубину и стихию.

Он правит морями, он царь океана,

И Трезубец его – защита и рана.

Почтите Посейдона, владыку морского,

И силу Трезубца, орудия грозного!

***

Эгида Зевса: Песнь о Грозе и Защите

В лазурных высях Олимпа, где вечно пируют боги,

Сидит на троне Зевс, громовержец, владыка судьбы и тревоги.

В руке его молния, символ власти, небесного гнева,

А на плече – Эгида, щит, что трепещет от яростного напева.

Не просто щит то, нет! Не бронза кована смертным умельцем,

Эгида – шкура козы Амалфеи, вскормившей Зевса младенцем.

Покрыта чешуёй дракона, что вечно извивается в танце,

И ликом Медузы Горгоны, чьи очи наводят на смертных транс.

Когда Зевс Эгиду в битву поднимает, дрожит под ногами земля,

И ветер свирепый, как зверь голодный, рвёт паруса корабля.

С Эгиды льются потоки молний, огня и густого тумана,

Смущая врагов, повергая в ужас, стирая с лица океана.

Афина Паллада, дочь Зевса мудрая, Эгиду часто носила,

В сраженьях с гигантами, с титанами, мощь отцовскую в ней ощутила.

И Аполлон, лучник златокудрый, Эгидой грудь защищал,

Когда стрелы свои смертоносные в чудовищ яростно посылал.

Эгида – не только защита в битве, не только грозное оружие,

Она – символ власти Зевса над миром, его справедливости и мужества.

Она – обещание защиты слабым, надежда в час испытаний,

И вечный урок для гордых и дерзких, кто против богов восстанет.

Так пусть же помнят смертные люди, глядя на небо высокое,

О силе Эгиды, о гневе Зевса, о правосудии жестоком.

И пусть живут в мире и согласии, чтя богов и их законы,

Ибо Эгида Зевса – вечный страж, что бдит над миром неуклонно.

***

Мьёльнир: Песнь Грома и Стали

Из недр земли, где гномы куют судьбу,