Предисловие
Глава 1. Запах революционной повседневности в Ярославле.
Глава 2. Очаги эпидемий.
Глава 3. Холера, оспа, сифилис
Глава 4. Город в «сыпняке»
Глава 5. Больница и врачи: повседневный героизм
Глава 6. Санитарный «ликбез» в эпоху эпидемий. Пациент 1920-х годов
Глава 7. Новая медицина: от земского врача к фельдшеру
Заключение
В 1919 году русская художница Зинаида Серебрякова пишет свою самую знаменитую картину «Карточный домик». На этом полотне изображены ее дети. Однако никакого детского счастья, беззаботности на картине нет. Нет и света, который льется с ее ранних работ, таких лучезарных и жизнеутверждающих. Напротив, колорит полотна холоден и тускл. Что же стоит за этой картиной? «Карточный домик» был написан 35-летней художницей через некоторое время после того, как от сыпного тифа скончался ее муж Борис. Молодая женщина осталась одна. Убитая горем, находясь в разграбленном имении1, одна отныне сама должна была заботиться о четверых детях и старенькой матери. Именно в это время она и пишет своих детей, занятых игрой – сооружением карточного домика. Детские глаза – это первое, что поражает зрителя: черные глаза коротко стриженой девочки, только что потерявшей отца (всех детей тогда коротко стригли: тиф), и отрешенные, растерянные лица других малышей. Что будет дальше? Они пытаются собрать карточный домик, а он ведь такой непрочный: вот-вот рассыплется.
Карточный домик Зинаиды Серебряковой – символ хрупкости человеческой жизни, которая может оборваться в одно мгновение. Такова история эпидемий – это рассказ о людях, пытавшихся построить карточный домик своей судьбы. Это полотно – символ гуманитарной катастрофы, которая поразила сотни тысяч людей по всей стране, и потому именно его мы и поместили на обложке этой книги.
Настоящее исследование посвящено главным образом одной страшной странице в истории Ярославской губернии – массовым эпидемиям 1918—1922 гг., унесшим жизни по самым скромным подсчетам не менее 10 тысяч человек. Статистика – лукавая вещь, и от ее интерпретации, расстановки акцентов зависит понимание многих ключевых событий в истории. С нашей точки зрения, размер произошедших в те годы событий принял форму настоящей социальной катастрофы, затмивший для ярославцев и события Первой мировой войны, и революции, и даже ярославского антисоветского восстания июля 1918 г.
В самом факте «чумы в городе» ничего удивительного нет. Время было такое, скажет придирчивый читатель. И будет отчасти прав. К 1920 году относится самый низкий показатель по продолжительности жизни в России в XX веке – всего около 20 лет, 19,5 у мужчин и 21,5 года у женщин2. Эпидемии, бушевавшие в это время в Ярославле, с одной стороны, были прямым следствием Гражданской войны с ее знаменитым «сыпняком», послевоенной разрухи и напрямую – ярославского восстания, с другой – дальним отзвуком поразившей весь мир загадочной пандемии осени 1918 г. – «испанки», унесший не менее 50 миллионов человек (по меньшей мере 3% населения земного шара). Ярославль, кстати, от испанки пострадал сравнительно мало – только 15 тысяч заболевших во всей губернии (для сравнения, в Вятской губернии переболело более 80 тысяч человек).
