Дневник греховных сновидений. Сборник эротических рассказов

Я не помню, как он появился в моей жизни. И кто сказал, что я вообще хотела его появления? Но иногда мне кажется, что он был всегда. Незримо находился рядом, тенью следовал за мной, таился в тишине ночи, прятался в шелесте листвы под окнами моей спальни.

– Софья Петровна, хотите, расскажу вам историю, которая заставит ваш разум встрепенуться? – раздался шепот над самым моим ухом, а сильные руки легли на талию.

– Ваше сиятельство, вы слишком много себе позволяете, – я резко обернулась, глядя на него с вызовом.

Его удивительные глаза – один зелёный, другой тёмно-карий – блеснули азартом. Он явно не ожидал такого ответа.

– А вы слишком серьёзны для своих лет, душа моя. Вам нужно научиться видеть мир шире, – его пальцы легко коснулись моего запястья, вызывая непроизвольную дрожь.

– Я предпочитаю факты домыслам, Алексей Семёнович.

– Просто Алекс, – в который раз поправил меня граф. – Факты… – он задумчиво приподнял бровь. – Что ж, сегодняшняя история будет о вещах, которые многие сочли бы выдумкой. Но вы же понимаете: самое интересное часто скрывается за гранью возможного.

Губы графа Дашкова тронула загадочная улыбка. Интересно, догадывается ли он, что я уже несколько месяцев тайком изучаю древние фолианты из его библиотеки? Хотя… возможно, именно этого он и добивался.

– Вы точно готовы услышать новую историю, Софья Петровна? – его голос стал ниже, интимнее. В то время как моё дыхание участилось. Так было всегда, когда он обещал мне очередную сказку на ночь.

– Конечно, не тяните, ваша светлость.

– Хм, – он усмехнулся, – сначала скажите, душа моя, вам снились сны после нашей прошлой встречи? – он пристально взглянул на меня в ожидании ответа.

Граф Дашков рассказывал мне удивительные истории о совершенно необыкновенных вещах, которых просто не могло существовать. О домах, которые рвались в облака, о маленьких комнатках, которые поднимали людей на самые высокие этажи, о картинах, которые передают изображения с безупречной правдоподобностью, и многом другом. Я внимала каждому его слову. А когда позже я отправлялась спать после очередной нашей приватной беседы, моё сознание уносило меня в те самые неведомые миры. Вот только рассказать об этом я не могла никому, кроме него, ведь мои сновидения были наполнены порочными образами, жаркими стонами и сбившимся дыханием. А ещё им…

Каждый раз, когда я пробуждалась от такого сна на влажных простынях, я делала записи в дневник, который могла показать лишь ему. Моему верному другу и наставнику, ведь только он не осудит и поймёт.

– Да, ваше сиятельство, я видела сон, – я старалась звучать дерзко и уверенно, но предательский румянец залил мои щеки.

– Покажите запись в своём дневнике? – он точно знал, как действуют на меня его рассказы. – И не стоит так смущаться, в ваших снах таится великая сила. Цените это.

– Как вам будет угодно, Алекс, – выдохнула я, вынимая дневник из ящика стола, стараясь не показать дрожь возбуждения в пальцах.

Граф взял в руки тетрадь в кожаном переплёте с золотой монограммой «С.В.» и раскрыл на странице с последней записью…

13 июня 1743

«Опять проснулась на влажных простынях, тело странно ныло и требовало чего-то неизведанного. Во сне я была совсем другой – женщиной в странных одеждах и странном месте, но чувствовала себя в её теле удивительно естественно.