Все жанры Все авторы
Путь «Каравеллы» - Владимир Михановский

Путь «Каравеллы»

Страниц

40

Год

—

«Чтобы оказаться у Синего озера, необходимо пройти по уникальному пути через цветущее поле гречихи, окруженное обширной рощей. В этой волшебной роще, которую населяют не только местные растения, но и разнообразные экзотические представители всей земной флоры, можно встретить настоящий ареал разнообразия. Здесь в одном месте соседствуют сибирский кедр, секвойя из Южной Америки, а в определенное время года можно наблюдать и редкий подснежник из подмосковных просторов, и киргизский тюльпан.

Такое уникальное бытие растений достигается благодаря специфическому микроклимату, каждое растение обитает в собственной зоне комфорта, которая поддерживается скрытыми в почве системами. В таком интересном сообществе растений возможно найти такое разнообразие, какого не встретишь нигде больше. Истинная красота и гармония природы раскрываются здесь, в Синем озере, где природа является неисчерпаемым источником вдохновения и восхищения для всех, кто хочет узнать ее лучше.»

Читать бесплатно онлайн Путь «Каравеллы» - Владимир Михановский

Следы

Остывали солнечные слитки,
Долгая внизу клубилась ночь.
Мы кидали на Землю пожитки,
Чтобы от нее умчаться прочь.
Выбрали приютом «Каравеллу»,
Взяли в звезды дальнюю мечту
И летели к синему пределу.
Умножая жизнь на высоту.

Чтобы попасть на Синее озеро, нужно пересечь поле гречихи и пройти рощу, где в мирном содружестве обитают представители чуть ли не всей земной флоры – от сибирского кедрача до южноамериканской секвойи, где можно – в соответствующее время года, конечно, – встретить и подмосковный подснежник, и киргизский тюльпан. Такая «широта диапазона» достигается тем, что каждое растение отсека обитает в собственном микроклимате, который поддерживается скрытыми в почве системами.

Либун шагал уверенно: он знал путь на озеро как свои пять пальцев.

Синее озеро было любимым уголком кока, и он торопился сюда, едва выдавалось свободное время.

Сейчас в оранжерейном только-только завязывалась осень. Листва деревьев, по происхождению принадлежащих умеренной полосе Земли, начинала кое-где блекнуть, желтеть, «опаленная кротким огнем увяданья».

Ночью прошла гроза. Возможно, последняя из летних гроз, с легкой грустью подумал Либун.

…Экипаж «Каравеллы» давно уже успел сжиться с тем, что климатическая установка оранжерейного отсека время от времени дарит им сюрпризы, совсем так, как это происходило на далекой старушке Земле. Климат на корабле был в известной степени самостоятельным, «необъезженным», как именовали его остряки-программисты, и иногда во всей красе проявлял свой строптивый нрав.

Времена года в оранжерейном сменялись в той же неторопливой последовательности, что и на невообразимо далекой, с каждой секундой все более удаляющейся от корабля Земле. Поломать эту последовательность, впаянную в нейронную память климатической системы, было невозможно.

В воздухе стоял тонкий, какой-то грустноватый запах меда. «Отрада пчел – созревшая гречиха к обочине дороги подошла», – мелькнуло в голове у Либуна.

Впрочем, какая же это дорога? Тропинка, по которой шел кок, отягощенный немудрящей рыболовной снастью, была еле приметна. Ее и тропинкой-то, собственно, можно было назвать с большой натяжкой, не то что дорогой. Это были едва приметные следы, выдаваемые то чуть примятой травой, то сломанной веточкой, то вдавленным в землю листком. Иногда попадалась глубокая, резкая вмятина – это был след щупальца Тобора.

Некоторые следы были старыми, почти смытыми дождем. Однако следы Тобора, которые не спутаешь ни с чьими другими на корабле, показались Либуну совсем свежими. «Тобор недавно был здесь», – подумал кок.

Еще один поворот, отмеченный кряжистым, раскидистым дубом – гордостью отсека, – и сразу же за деревом, вдали, в лощине, глубоко внизу блеснут сизой сталью воды Синего озера. «Почему, кстати, синего? Вода в нем чиста и прозрачна как слеза».

А там, за озером, на крутом противоположном берегу притулился низкий дощатый домик, почти скрытый разросшимся терновником: на него повышенная тяжесть на корабле оказала удивительно благотворное воздействие.

За все время полета Либун был в избушке только раз, в прошлом году, тоже осенью. Побродил и ушел, а в записной книжке, тщательно охраняемой от постороннего глаза, остался набросок осеннего пейзажа: «Смыкает веки предвечерний сон, ползет по круче ветхая ограда. Водой озерной четко отражен забытый уголок пустого сада. Смотрю на дно, в простую синеву, на бег привычный облачных скорлупок. Осенний мир, в котором я живу, – он так же позабыт и так же хрупок».

Вам может понравиться: