Баязет был осажден.
Двадцатитысячная толпа, состоящая из регулярной турецкой армии и башибузуков, из татар, курдов и цыган, окружала полуразрушенный город, обращенный в пепелище, местами еще дымившийся. Дома армян христиан опустели. Жители их были уничтожены или взяты в плен; только ничтожная часть спаслась, найдя заблаговременно убежище в пограничном персидском городе Магу.
Одна Баязетская крепость была еще неприступна.
Горсть русских солдат вместе с ополченцами из армян и татар укрепилась в уцелевшей цитадели и в страшном унынии ожидала печальной участи. Крепость была окружена с четырех сторон неприятелем, который, образуя как бы железное кольцо, намеревался задушить, одним ударом уничтожить растерявшихся осажденных. Сношение с внешним миром было прервано.
Осада началась шестого июня 1877 г. и продолжалась ровно двадцать три дня. Это было то время, когда счастье неожиданно изменило успеху русского оружия в Армении. Местное магометанское население, встретившее довольно благосклонно русских в начале их действий, нынче восстало и присоединилось к войскам Измаила-паши. Генерал Тер-Гукасов, командовавший эриванским отрядом, находился в то время между Зейдеганом и Дели-Бабаем, где его немногочисленный отряд храбро сражался с полчищами Мухтара-паши. Оставив Баязет под защитой коменданта Штоквича, генерал, как видно, ничего не знал об участи, постигшей этот город.
Ночь. Луна едва только успела скрыться за горизонтом. Воцарился мрак. Казалось, он был приятней для осажденных: луна, любимица вселенной, освещая серебристыми лучами крепость, могла выдать засевших в ней храбрецов. Но темнота все же не была помехой для нападения врага.
Цитадель обрисовывалась как мрачная точка на возвышенности одного из холмов, и на нее со всех сторон сыпались градом бомбы, гранаты, от которых вспыхивали пожары. Крепость ревела, как затравленный хищный зверь. Она упорно боролась в предсмертной агонии, решившись умереть с честью. Около тысячи русских солдат, столько же ополченцев армян и татар, защищались против двадцатитысячной армии Измаила-паши. Огнестрельный запас крепости истощился, и приходилось только изредка стрелять, направляя выстрелы туда, где огонь неприятеля был сильнее.
В описанную ночь в одном из разрушенных строений крепости, служившем некогда казармой, лежали на земле обессиленные, истомленные люди. На лицах всех был написан ужас перед надвигающейся смертью.
– Каплю воды… Горю от жажды! – слышались с разных сторон стоны.
– Кусочек хлеба… умираю от голода! – глухо раздавалось с другого конца.
Эти несчастные уже почти целую неделю не ели и не пили. Осада совершилась так быстро и неожиданно, что крепость не успела сделать большого запаса. Теперь осажденным приходилось бороться против трех беспощадных врагов: внутренних – голода и жажды, внешнего – огня неприятеля.
С восьмого июня солдаты лишились горячей пищи. Лошади коменданта и артиллерии были зарезаны и съедены. Имевшиеся припасы с каждым днем истощались – солдатам начали отпускать по осьмушке сухарей и ложке воды в сутки. А июньская жара становилась все невыносимей.
Положение больных в госпиталях было также ужасным. В крепости не было воды. Родник, находившийся за крепостью, отведен был турками. Каждую ночь пытались опускаться с крепостных стен за водой, но из двадцати-тридцати человек нередко ни один не возвращался.
