Лорд на исправительных работах

ПРОЛОГ

Я поставила тяжелый ящик, в котором звякнули склянки, и, распрямившись, посмотрела на молодого мужчину передо мной.  

- А вы кто еще такой?

Вместо ответа он сунул мне под нос бумагу с толстым восковым оттиском.

- Аа… пришли-таки.

Пока я рассматривала приказ, в котором мне повелевалось взять на месяц шефство над его светлостью лордом Оливером Аруэлом Болтоном Ингрэмом Тиаром Омальвэ, этот самый лорд прошел в мою лавку и теперь с легким интересом и чуточку брезгливо осматривался.

- Ну, добро пожаловать, ваша светлость! - поприветствовала я, непочтительно сунув высочайший приказ под мышку, и снова подхватила ящик.

- Так это и есть лавочка «Волшебные зелья»? – осведомился он, проведя кончиками пальцев по стойке, и рухнул в кресло для посетителей, закинув ноги на столик.

- Она самая,  ваша светлость, - ответила я, с пыхтением водружая ящик на стойку. – И будьте добры, уберите сапоги. Этот столик мне особенно дорог.

Его светлость поморщился, но послушался. Холеное лицо с тонким прямым носом с горбинкой выражало безразличие, которое даже не трудились прикрывать вежливостью, но глаза живо смотрели вокруг – на шкафчики, полки, кушетку возле окна, разлапистое растение, доставшееся мне еще от матери, и прочие вещи, которые всегда появляются в местах, где люди живут дольше одного года.

- Итак,  у меня к вам предложение, мисс…

- Николетта, - подсказала я.

- Итак, Никки…

- Николетта.

Его Светлость повернул ко мне лицо, впервые взглянув с долей внимания.

- Что ж,  мисс Николетта, к делу - мое предложение состоит в следующем: каждый вечер вы будете ставить свой изящный росчерк на этом не менее изящном бланке,  который любезно приложил к приказу мой отец, а в конце месяца мы сердечно попрощаемся, и вы станете богаче на сотню золотых.

Я с деланным удивлением приподняла брови и принялась рассматривать пузырьки из ящика на предмет дефектов.

- Но в договоре с его светлостью вашим отцом говорилось о полусотне золотых.

- Вот именно. Еще сотня будет от меня,  в качестве комплимента.

- И за что же? – Одна баночка все никак не желала вставать прямо, и я с досадой уставилась на выгнутое донышко – брак!

Придется сдавать.

- За ваше умение хранить молчание.

- Боюсь, это не умение,  а недостаток для хозяйки лавки, которой ежедневно приходится работать с клиентами. И я рада, что не обладаю им.

- Молчание вам понадобится в отношении лишь одного пункта.

Я приподняла брови.

- И какого же?

Его светлость сделал жест в сторону своей скромной особы.

- Меня. Как я уже и сказал, в конце дня вы будете ставить свою роспись,  подтверждающую, что я исполнил все положенные работы, о которых у вас был уговор с моим отцом. При этом вы не будете интересоваться тем, что я делал в течение этого дня. И мы останемся друзьями.

- Друзьями? – переспросила я, слюнявя кончик карандаша.

- Именно, - он с недоверчивым интересом следил за моими действиями. – Что вы делаете?

- Собираюсь надписывать вот эти этикетки. Мы же не хотим, чтобы произошла путаница, и посетители получили не то зелье, за которым пришли?

- Мы? – переспросил его светлость, слегка шевельнув головой, и идеально причесанные волосы легли волной на другую сторону.

- Именно: мы. Потому что открытие через час, и к этому моменту хотя бы часть этих пузырьков, - я повела рукой, обводя ею склянки, - должна обзавестись надписанными наклейками.