Каникулы безобразия и другие невероятные истории

Посвящается маме

Котёнок по имени Пур-мур-кЫш-мя-вуХ, а кратко – Пых, выглянул из подвального окошка. Втянув носиком воздух и покрутив ушами, он убедился, что во дворе всё спокойно.

День складывался замурчательно! Пых выпрыгнул на газон возле дома и с деловым видом пошёл по двору.

– Солнце-солнце-солнце! Травка-травка-травка!

Дело у него было суперсрочное и наиважнейшее: нужно было проверить, откуда доносится невероятный запах.

На бортике песочницы сидел Вадик и ел бутерброд с колбасой. Пых давно наблюдал за этим мальчиком. Как вполне взрослый кот, проживший на свете целых четыре месяца, он по запаху мог определить, чего ждать от человека. От Вадика пахло свежестью, добротой и всегда чем-нибудь вкусным. Правда, мама говорила Пыху, что полностью доверять нельзя никому.

Бесшумно ступая, котенок подошёл совсем близко. От аромата варёной колбаски и сливочного маслица у Пыха скрутило животик так, что он чуть не потерял сознание. Не помня себя, он подбежал и, отбросив последние остатки гордости и самообладания, заорал что было силы:

– Пожалуйста-а-а-не-будете-ли-так-любезны-дать-мне-ма-а-аленький-кусочек!

Вадик, конечно же, услышал только истошное «мяу!». Он не знал кошачьего языка, но послание понял. Отломив половину бутерброда, положил её перед котёнком на траву. Пых одним махом проглотил колбасу, затем слизал масло, на мгновение задумался и съел хлеб.

Мама учила Пыха, что за добро надо обязательно благодарить. Как же страшно приближаться к людям! До этой минуты Пых чего только от них не видел. Но как может человечек, который только что отдал ему половину вкуснейшего бутерброда, сделать что-то плохое?

Пых осторожно подошёл к Вадику и, выгнув спину, потёрся о ногу. Вадик запихнул остатки бутерброда в рот, отряхнул руки и, подхватив Пыха под живот, посадил на колени.

«Бежать!» – дёрнулся было Пых.

Но мягкая ладонь нежно опустилась ему на загривок и погладила спинку. Пальчики почесали за ушком. И Пых замурчал. Он не мурчал с тех пор, как лежал, свернувшись калачиком, у мамы под брюшком. Пых даже включил третий, секретный моторчик мурчания, расположенный в животе.

– Ого! – восхищённо воскликнул Вадик. – Ты прям как трактор! Класс!

Пых довольно потянулся и замурчал изо всех сил. Вадик погладил кота и вздохнул:

– Я бы с тобой посидел, но мне надо домой!

Пых сделал вид, что не понял, и ещё сильнее прижался к коленкам.

– Ты это… пусти меня… пожалуйста…

«Ага, сейчас!» – подумал Пых. В кои-то веки выпадает удача! А в его маленькой жизни она выпала вообще в первый раз.

– Чик-чирик! – воробей сел на ветку берёзы и, взволнованно дёргая хвостиком, поглядывал на Пыха одним глазом. – Пых, ты чиво-чиво вытворяешь? Это чересчур-чур опасно!

Пых зажмурился, делая вид, что не слышит воробья.

– Шурх-шурх! – донеслось из угла двора. Это дворник Рашид наводил порядок. У него была большая и страшная метла. Такой можно запросто отбросить маленького кота далеко-далеко. Пых приоткрыл глаз, решив на всякий случай понаблюдать за Рашидом.

Солнышко пригревало. Пыху было тепло и уютно. Он шумно вздохнул и фыркнул.

– Тебя как зовут? – спросил Вадик.

Пых приоткрыл было рот, чтобы представиться: «Пур-мур-кЫш-мя-вуХ», как вдруг с порывом ветра пушинка одуванчика залетела прямо ему в нос.