Сон жены рыбака

После ухода Петра я сидел на Аниной кухне в смешанных чувствах: только что чувак, который на этом самом столе трахнул мою жену, предложил мне совместный брак… Да, вот здесь он её трахал, вон там сидела Анна, а там, где сижу я – Че Гевара… А теперь им нужно дать, видите ли, ответ… Пипец… Раса высокопарных бессовестных трахальщиков!

Я услышал голоса, двойные створки распахнулись, и Мария с Анной, в шикарных вечерних платьях вышли из большой комнаты и прошли на кухню. Я был готов поклясться, что входную дверь никто не открывал. Выходило, они прятались в комнате всё это время. Нет, нереально. Всё-таки у меня есть обыкновение чересчур глубоко задумываться и не замечать окружающих предметов и событий.

 —Ну как ты, Саш?

 —Да вроде норм… А вы очень красиво смотритесь. Обалденно!

На Марии было струящееся чёрное с инеем обтягивающее платье в пол, с длинным разрезом и ошейником под горло, а на Анне – красное чуть выше колена, с почти полностью открытой спиной, которую пересекали несколько перемычек. Белья под платьем не просматривалось. Сегодня, когда я пишу это, мне совершенно очевидно: ничего более сексуального в мире тентаклей существовать попросту не может.

 —Спасибо, Сашенька! – Мария поцеловала меня в щёку.

 —Ну что, любимый, – начала Анна, – поговорим? Если ты, конечно, ещё не совсем офонарел от Петиного, то есть нашего, предложения… Может, ты у меня или у Маши что-нибудь хотел узнать…

 —Я?.. Нет… Вроде… Разве что… Почему вы не сказали-то?

 —Когда? Ещё в школе?!..

 —Ну, вообще…

 —Ань, не нервничай… Сашенька, она просто… мы… и я… боялась… Кошмар, как…

 —Саш, ты же знаешь, как долго я тебя ждала! Со школы… Как тяжело! Ты хоть представляешь, что такое одиннадцать клиторов на теле?! Как колбасит от желания? И у меня, и у Маши, были… Маша вон даже замужем побывала… Мы ж не знали, что у нас будешь ты…

 —Вы не ревнуете? Правда? – если честно, я, несмотря на многократные уверения, всё равно морально готовился к разборкам.

 —Нет, – терпеливо повторила Анна, – мы с Машей друг к другу не ревнуем. Мы вообще никогда не ревнуем!

 —Нет, Ань, когда я была замужем, то ревновала.

 —Тануна! И как это?

 —Обидно…

 —Как человеку может понравиться обида… – пробормотала Аннушка…

 —Отчего ты решила, что мне понравилось?

 —Нет, не тебе… Саше нравится…

 —Это – больное земное самолюбие. От одной партнёрши. От одного члена…

 —Хватит меня этим шпынять!

 —Сашенька, я хочу сказать, что скоро мы все вместе полностью снимем с тебя этот комплекс…

 —Ты про прайд? Мне кажется, Маша, это ещё больше закомплексует… У вас же… много…

 —О, Саш, наконец ты перешёл к главному. Если честно, твоя ревность меня не сильно беспокоит. Она для меня лично безопасна… Просто интересно… А что действительно меня волнует: как ты относишься к тому, что я… что мы… что у нас… Не испугаешься ли ты. Не противно ли тебе… Да, ты утверждал, что… я слышала… Но вдруг…

 —Ань. Давай честно. Я думаю, нет. Но я ж не видел. Мало ли что… А тебе, а вам можно раздеться? Тут нет никакого нарушения?.. ваших правил…

 —Можно… Ты же не будешь… Только с чего это прямо щас-то?.. – с Анны мигом слетела вся её уверенность.

 —Ненуачо? Чего ждать-то? Давайте уж за один день…

 —Пусть лучше ты, Маш…

 —Ну уж нет! Неужели струсила?.. Не бойся, я тебе помогу.

Мария поднялась, вывела за руку притихшую уставившуюся в пол Анну из-за стола и повернула лицом ко мне; сама встала позади и, скинув поочерёдно с плеч подруги бретельки платья, потянула его вниз. Ткань плавно опустилась, открывая груди, а затем соскочила, собравшись под ними. Я невольно залюбовался большими освободившимися колыхающимися ореолами. Она потянула снова, и Аня вскинула на меня метущийся взгляд. Платье опустилось на талию и свободно упало на бёдра, открыв замерший животик. По бокам от пупочка виднелись две вертикальные плотно сомкнутые щели с чуть припухлыми губками. Они выглядели аккуратно и на мой вкус никак не портили её фигуру. Губки правой киски слегка разошлись, приоткрыв вход. Вторую пару я даже не сразу увидел: полные сиськи почти целиком закрывали горизонтальные щёлки под ними. «В полумраке, наверное, и вовсе не заметно».